|
Сама же она надела платье из атласной парчи с огромными корзинами-обручами и нижнюю юбку, расшитую гирляндами. Волосы ее были уложены в высокую прическу pouf aux sentiments с закрученными перьями, за каждое из которых она отдала по пятьдесят луидоров у Бертен, и благоуханными розами, искусно размещенными здесь и там в этом высоком напудренном сооружении. Подобная прическа моментально стала предметом жгучей зависти нескольких честолюбивых дам, а миссис Монтегю-Дамер заставила позеленеть от злости. Она тоже решила следовать французской моде и справедливо рассчитывала на всеобщее восхищение. Но по сравнению с великолепной pouf aux sentiments ее собственная прическа chien couchant выглядела жалкой и нелепой, испортив признанной красавице все удовольствие от вечера.
Публика в гостиной собралась изящная и утонченная: тем, кто одевался дурно или старомодно, не было места в доме леди Мэссей, хотя двери его всегда были распахнуты настежь для таких оригиналок, как леди Амелия Придхэм, полнотелой и острой на язык дамы, которая уже сейчас выстраивала перед собой столбиками золотые монеты. Находились и те, кто недоумевал, отчего она бывает на Хартфорд-стрит, но леди Амелия, помимо исключительного добродушия, отличалась еще и истинной страстью к бассету. Нынче вечером играли как раз в бассет, и за большим круглым столом свободно разместились человек пятнадцать. Банк держал лорд Летбридж, и именно он сделал столь поразительное объявление. Выплачивая выигрыш очередному счастливчику, он произнес с едва уловимой зловещей ноткой в голосе: – Что-то я не вижу сегодня Рула. Очевидно, новоиспеченный жених ходит на задних лапках на Саут-стрит. Сидящая напротив леди Мэссей быстро подняла глаза от карт перед собой, но ничего не сказала. Один из макарони, молодец в огромном ступенчатом парике, щедро посыпанном синей пудрой, с тонким, нездорового цвета лицом, вскричал: – О чем это вы? Лорд Летбридж на мгновение задержал взгляд своих жестких карих глаз на лице леди Мэссей. Затем он чуть повернулся, чтобы взглянуть на озадаченного макарони, и с улыбкой заметил: – Вы хотите сказать, что до сих пор ничего не знаете, Кросби? Уж кому-кому, а вам полагалось бы быть в курсе дела. Его обтянутая атласом рука лежала на столе, а крепкие пальцы сжимали колоду карт. Свет свечей в огромном канделябре, висевшем над столом, искорками отражался в драгоценных камнях, утопавших в пене кружев у лорда на шее, отчего глаза его жутковато поблескивали. – Что вы имеете в виду? – пожелал узнать макарони, приподнявшись со своего места. – Рула, мой дорогой Кросби! – ответил Летбридж. – Вашего кузена Рула, кого же еще. – И что насчет Рула? – полюбопытствовала леди Амелия, с сожалением толкая от себя через стол один из своих монетных столбиков. Взгляд Летбриджа вновь скользнул по лицу леди Мэссей. – Ничего особенного, кроме того, что он вознамерился стать женатым человеком, – ответил он. Его слова пробудили у собравшихся очевидный интерес. Кто-то сказал: – Господи милосердный! А я уж думал, что он так и останется холостяком. Клянусь честью! И кто же счастливая нареченная, Летбридж? – Счастливой нареченной является младшая мисс Уинвуд, – сказал Летбридж. – Любовь с первого взгляда. |
