— Хорошо, я согласна на 750 тысяч. Четверть вам, остальное — мне. Так будет справедливо.

Нет, ну вы посмотрите на это! Разбудил жажду наживы на свою голову…

— Семьдесят процентов — мне, тридцать — тебе! — провозгласил я, продолжая эту дележку шкуры еще не убитого медведя.

— Да не будьте вы таким мелочным! Долго вы еще собираетесь торговаться?

— Мелочным?! Пойми, ты слишком многого хочешь. Ну ладно, пусть будет не двести пятьдесят, а… триста тысяч!

— Вот что: хватит! Я соглашусь на 70 % — мне и 30 % — вам. И это мое последнее слово! Если вас не устраивают эти условия — я иду в полицию.

Проклятье! Да куда этот мир катится?! Какая-то девица уже начинает диктовать мне условия! Сам себя не узнаю.

— Вот что, я придумал потрясающий вариант. Золотая середина! Пятьдесят на пятьдесят! Поровну! По-братски! — восклицал я, следуя по пятам за Аланой, нервно шагавшей по номеру из угла в угол. В конце концов она остановилась и развернулась, да так неожиданно, что я едва не сшиб ее с ног.

Пару секунд мы стояли лицом к лицу, после чего она произнесла со сталью в голосе:

— Моя доля — семьдесят процентов. И точка! Еще одно слово с вашей стороны — я прекращаю этот разговор и иду к комиссару Торну.

Какого черта я сказал ей про миллион?! Мог ведь сказать, что собираюсь получить, скажем, тысяч сто и половину отдам ей. Глупею не по дням, а по часам! Хотя кто ж знал, что у этой куклы окажется такая хватка?…

— Знаешь, вблизи ты еще красивее, — сказал я, заглядывая в ее глаза. — Ты самая красивая женщина из всех, кого я встречал за последние…

— Даже и не пытайтесь, — с усмешкой перебила она меня, качая головой. — Ну, так вы согласны на мои условия?

В глазах — ни тени сомнения. Непоколебима, как скала. Да-а, похоже, мне действительно не совладать с этой белокурой бестией.

— Ну хорошо, пока оставим все как есть. Когда деньги будут у нас, тогда и порешим, как их лучше разделить.

Она с укоризной покачала головой.

— Вы неисправимы…

— Только одно условие, — спохватился я.

— Какое?

— Перестань, наконец, выкать. Не настолько уж я стар. Или, может, у тебя постоянно в глазах двоится и ты обращаешься ко мне во множественном числе?

Она рассмеялась.

— Нет, просто дает о себе знать воспитание, которого вы, похоже, начисто лишены. Вы-то перешли на «ты» уже на третьей минуте знакомства.

— Ну а ты постарайся сделать это хотя бы сейчас. К тому же это твое «воспитание» — пережиток черт знает каких веков. Я вообще в восторге от периферийных планет. Чувствуешь себя так, будто прилетел сюда не на звездолете, а на машине времени… Ну так что?

— Хорошо.

— Дарк.

— Хорошо, Дарк… А теперь собирайся.

— Куда?! Мы ведь вроде бы передумали в полицию идти, разве нет?

— Мне не нравится эта гостиница! Здесь тесно, грязно, воняет… А еще номер-люкс называется! И потом, здесь всего одна кровать.

— Ну, на ней мы прекрасно можем разместиться и вдвоем…

Она зыркнула на меня так, что захотелось спрятаться в собственные ботинки. Да-а, крепкий орешек.

— Давай собирайся.

— Уже готов, — сказал я, доставая из-под кровати кейс и причесываясь пальцами левой руки.