– Эм? – прозвучал в трубке голос Пайерса. – Привет. Вот, звоню узнать, как ты.

Она закрыла глаза, сопротивляясь внезапному приступу боли, вызванному его голосом.

– Я в порядке. Я... счастлива. – Она вдруг поняла, что у нее по лицу текут слезы. Ты приедешь нас навестить? – Глубоко вздохнув, она с трудом заставила себя говорить спокойно.

Их расставание было тяжелым. Ничего не было сказано вслух о том, что это конец их отношений. Пайерс был непреклонен. Он помог ей собираться, упаковал кошачьи корзинки на сиденье рядом с ней, поцеловал ее на прощанье и помахал рукой, когда она отъезжала. И это было все.

Она все ждала и ждала, когда он позвонит. Гордость не позволяла ей поднять трубку и позвонить первой.

– Кошки по тебе скучают, Пайерс.

– Только кошки?

Она не могла понять, был ли он раздражен или пытался шутить.

– Нет, я... я тоже скучаю.

Минута молчания.

– Ты ведь знаешь, я пытался этому помешать, – тихо сказал он. Еще мгновение он молчал. – Ты уверена, что все в полном порядке?

– Да, конечно! Пэгги и Дэн приезжают на выходные с чем-то вкусным от «Вейтроуза». Они почему-то думают, что я тут голодаю. Так глупо! Здесь два миленьких продуктовых магазинчика...

После этого разговора она долго смотрела в окно кухни, чувствуя себя какой-то обездоленной.

Макс вспрыгнул на подоконник, и Эмма почесала ему загривок.

– Он сказал, что приедет, – прошептала она. – Но, я думаю, он сказал это... просто так...

Обе кошки уснули на кровати, она заперла двери внизу. Времени на ночные экскурсии у кошек было предостаточно. Эмма весьма кстати обнаружила, что во входной двери был сделан кошачий лаз.

Надев халатик, она на цыпочках спустилась в ванную. Там было невыносимо холодно, на полу лежал растрескавшийся от старости линолеум, щербатый грязно-белый кафель отставал от стен.

Однако электронагреватель, спрятанный в бельевом шкафчике, неожиданно сработал исправно, пошла горячая вода. Эмма налила ванну, добавив в воду немного геля. Сюда нужен коврик, смеситель с душем, сушилка для полотенец... да, она записала все это в список.

Эмма стерла пар с зеркала краем полотенца и уставилась на свое отражение. Вид у нее ужасный: грязь и земля размазаны на лице и по носу, волосы слиплись, она вся была какая-то серая от усталости. Нахмурившись, она подумала, что это не похоже на лицо женщины, осуществившей свою заветную мечту, и всмотрелась пристальнее в зеркало. На мгновение ей вдруг померещилось, что лицо в зеркале вообще не ее, что оно чье-то чужое. Эмма даже оглянулась, но, конечно, за ее спиной никого не было.

От сильной усталости она заснула в тот же миг, как ее голова коснулась подушки. Одна кошка устроилась у нее в ногах, другая улеглась на сгибе руки. В ванной медленно рассеивался пар.

Остывая, старые дубовые балки под потолком заскрипели, плотнее укладываясь в привычные пазы.

Потихоньку Мин выбралась из-под руки спящей Эммы и, спрыгнув с кровати, забралась на подоконник и уселась там, свесив хвост и глядя вниз, в сад.

22

Сон будто бы поджидал ее. В какой-то момент Эмма находилась где-то между реальностью и забытьем, пока устраивалась поудобнее на новых, еще непривычных матрасах, скучая по умиротворяющему присутствию Пайерса рядом. А в следующий момент она уже стояла, одетая в длинное платье и вышитую шаль, в какой-то незнакомой комнате, у громоздкого дубового стола возле открытого окна. И кто-то позвал ее из окна по имени.

– Госпожа Сара! Скорее! – Человек за окном озирался вокруг с откровенной опаской.