Три штурмовых игольника, которые держат в руках закованные в штурмовую броню без опознавательных знаков разумные, достаточно веский аргумент, чтобы не дергаться…

Отступление

Тишина… Почти абсолютная, ничем не нарушаемая. Тишина. Вот что было странным вокруг в тот момент, когда Ники начал приходить в себя, еще не до конца осознавая реальность. Он еще удивился, почему вокруг так тихо… Ни шебуршаний воздуха в вентиляции, ни гудения и едва заметной вибрации из-за работы множества различных систем. На станции, да и на кораблях в общем-то, такой тишины никогда не бывает… Всегда присутствует вибрация или легкий шум из систем вентиляции… Шуршание хладогента в радиаторах отбора тепла… В космосе ведь страшен не холод абсолютного нуля за внешней обшивкой, а как раз наоборот – избыток тепла. От людей, механизмов… Да даже от трения молекул воздуха между собой… И все это тепло нужно было куда-то девать…

Самое простое решение – хладогент циркулирующий по тоненьким трубам-капиллярам, буквально пронизывающим всю структуру любого искусственного космического объекта. После чего специальная жидкость прокачивалась в специальные емкость, перекрытые панелями для сброса тепла в открытый космос…

«Какой, блин, хладогент? – первая мысль, которая сформировалась в мозгу Ники. – Я вроде не инженер…»

Открыв глаза, бывший пилот ВКС, а ныне беглец, понял, почему вокруг так тихо. Просто он лежит в еще закрытой медкапсуле, куда сам же забрался, на остатках сил после того, как вырвался со станции, которая явно подверглась атаке… Знать бы еще, кому понадобилось атаковать военную базу на границе с пустынным космосом…

На попытку подумать, голову прострелило болью… Не сильно, но приятного мало. Нейросеть почему-то не блокировала приступ, да и вообще, откуда взялась боль, если он в медкапсуле лежит? Будто услышав, что ее поминают нецензурными выражениями, медкапсула немного оживает… Ну как оживает? Просто прозрачная крышка с тихим шелестом уезжает в сторону ног, приглашая пациента на выход.

Но торопиться Ники не стал. А что? Хорошо же лежать, ничего не делать. А вылезешь, надо снова решать проблемы, разруливать ситуации и все такое прочее… Да ну… Боль отступила так же быстро, как и появилась. Жизнь удалась…

Воспоминания, о том, как он пробирался к фрегату, и потом покидал станцию, весьма смутные. Будто в черно-белом кино, с очень плохим качеством… Неприятные ощущения, но смутно знакомые. Только откуда, Ник все никак не мог сообразить. Ровно до того момента, пока не обратил внимания, что в самом углу зрения мигает красный значок какого-то срочного оповещения.

Быстро пробежав строчки отчета, Ники, буквально подпрыгнув, выскакивает из капсулы и несется в рубку. По спине моментально начинает струиться холодный пот, а на лбу выступает испарина. В голове побывавшего в передрягах бывшего пилота дальней разведки, бьется вопрос, который сейчас для него является чуть ли не самым важным и существенным – как далеко он находится от системы Арда.

А попутно, молится всем богам, которых только смог вспомнить, чтобы фрегат еще находился в прыжке, а не в обычном пространстве… Расстояние от медотсека до рубки, Ники преодолел буквально за секунды… И только рухнув в ложемент пилота и подключившись к системам управления через нейрошунты, он смог выдохнуть и отдать команду на экстренный выход из гиперпрыжка…

Но немного успокоился он лишь тогда, когда серое марево гиперпространства за бортом сменилось на привычную черноту обычного пространства с легкими вкраплениями далеких серебринок звезд.