– Нечасто, – усмехнулся Йозеф. – Ты – астра, которая умеет не только прыгать, но и летать. Это редкая способность. А все необычное имеет право на самое пристальное внимание. Даже в древнем гороскопе сказано, что Луну преодолеет невозможное… А вдруг, Селест, именно ты станешь ключом, с помощью которого астры разгадают свое главное предназначение и смогут возвыситься над лунатами? Ты покроешь себя и свой род вечной славой!

– Вот только не надо подкалывать меня, дедушка. – Селест редко называла так главу семьи, хотя Йозеф и в самом деле был ее двоюродным дедом по папиной линии. – Мне эти сказки ваши вот здесь. – Она махнула у горла. – Может, я и умею летать, как лунаты, но в полнолуние бессильна и летаю только под звездами. И то не всегда. К тому же я считаю, что прыгать интереснее.

– Конечно, интереснее, – хмыкнул Йозеф, – когда в любой момент падение можно заменить полетом. Так можно и через полпланеты прыгнуть, если хватит воображения.

– Не хватит, – огрызнулась девчонка. – Сил не хватит.

– Хорошо, что хватает сил скрывать свой дар, – вдруг становясь серьезным, покачал головой Йозеф. – Люди не любят тех, кто выделяется. Особенно когда выделяются способностями, свойственными лютым врагам. Люди ненавидят лучших за лучшее. Ведь с ненавистью в душе бывает проще жить, да, девочка?

Селестина не выдержала его взгляд: конечно, дед намекал на ее маму. Вернее, на отношение дочери к ней.

– Может, хватит прикалываться? – процедила она. – Ты скажешь наконец, почему меня обвиняют в краже, которую я не совершала?

Йозеф не ответил. Вместо этого он повернулся к шкафу и принялся увлеченно разглядывать толстые книги – семейные реликвии. Селест проследила за ним любопытным взглядом: ее, как и всех, очень интересовало, что за книги так тщательно хранит дедушка в этом своем кабинете, но спросить напрямую – не слишком почтительно. Наблюдая, как старый Йозеф перекладывает с места на место увесистые фолианты, она вдруг забеспокоилась, не ждет ли ее сейчас нотация длиной в несколько часов. Старый Йозеф любил поучить жизни.

Но, к большому облегчению Селест, дедушка не только не вытащил на свет книгу, чтобы зачитать оттуда какую-нибудь длиннейшую цитату, а, наоборот, извлек из шкафа нечто совершенно иное: небольшой графин тонкого черного стекла с узким горлышком. Что это – вино, бренди? Чернила, в конце концов?

– Это старинное зелье, – развеял ее догадки Йозеф, – настоянное на звездном корне.

Девчонка промолчала, не зная, как реагировать на такое заявление.

– Ты знаешь ведь, Селест, насколько редкая это вещь…

Голос старика звучал как-то тихо и вкрадчиво, непривычно. Конечно, она знает, какой ценой добывают звездный корень и в чьей крови его вымачивают… Что же ты задумал, старый пройдоха?

– Две-три капли – и ты сможешь гулять под луной, как настоящая луната, – продолжал хитрый дед. – Но берегись: если узнают, что ты астра, быстро поймут, как тебе удалось не заснуть в полнолуние. Ты же понимаешь, лунаты никому не простят напитка, который настоян на жертвенной лунатской крови. Иначе говоря, тебе в этом случае придется туго.

– С чего бы это мне гулять под луной? – процедила девчонка, следя за бликами свечей, пляшущими на тонких гранях черного стекла.

– Тебе придется ненадолго уехать, Селест.

Тимур Святов, отец Селестины, возник из пустоты почти так же мгновенно, как дед; насмешливо сдвинув брови, постучал с шутливой вежливостью в дверь и, пройдя к пражскому окну, уселся на диван рядом с дочерью.