— Если ты имеешь в виду странное исчезновение трех наших людей там, в транспортном шлюзе, ремонтом которого занят Элькан!.. И если ты имеешь в виду, что он, Элькан, способен саботировать работы по собственным, только ему одному ведомым корыстным соображениям!.. Даже если принять допустимость предположения, — перешла она к строгим, чеканным оборотам, — касательно того, что Элькан преследует цели, отличные от целей Академии, твоего ближнего круга и твоих, Леннар, лично, то… То, — продолжала она, — к чему же он может стремиться? Храм ненавидит его нисколько не меньше, чем тебя, но если ты в глазах многих уже стал почти что божеством, материализованным воплощением светлого Ааааму, чье истинное Имя неназываемо, — привычно обмолвилась она, — то Элькан в их глазах всего лишь простой смертный. К тому же простой смертный предатель!

— Ну вот. А сама только что сказала, что он ну никак не может быть предателем, потому что…

Она гневно всплеснула руками, отчего накидка едва не слетела с плеч, открыв тонкие, нежные ключицы, и моментально перебила его:

— Ну давай экстраполируем точку зрения Храма на все, что нас волнует! Например, тебя они именуют, самое вежливое, — Строителем Скверны, а также гнойным чирьем, уродующим тело Чистоты мира, тлетворным ветром из жирной задницы Илдыза, а равно сыном осла и муравьеда, уродищем из выгребной ямы миров, говорящим скопищем помоев и иными титулами, несть им числа! И весь этот сонм бранных имен и посейчас торжественно зачитывается с богослужебных возвышений во время общей молитвы!

Он умоляюще поднял раскрытую ладонь и медленно согнул один за другим все пальцы, давая тем самым знак, что сдается на милость победительницы. На лице предводителя Обращенных сверкнула широкая белозубая улыбка, делая его лицо совсем молодым, почти мальчишеским. Улыбка заострила профиль, осветила тонкие черты лица, наполнила темно-серые глаза мягким сиянием, отчего они стали казаться синими… Леннар дождался, пока Ориана умолкнет, и сказал:

— Верно, крепко ты меня любишь, раз натвердо вызубрила все эти чрезвычайно лестные для меня эпитеты.

— Не уводи разговор в сторону, — серьезно сказала она, все так же щуря глаза, что было верным признаком волнения. — Ты не договорил про Элькана. Ты не…

— Вот что, Ориана, я ничего не сказал относительно моего недоверия Элькану. Более того, если бы я ему хоть в чем-то не доверял, разве я поручил бы ему такой важный фронт работ? И неважно, что изначально задача по исправлению транспортного шлюза, ведущего в мировое пространство, казалась мне достаточно несложной! И я могу ошибаться, в конце концов! Ведь я не бог, как это еще недавно говорили некоторые!

Она ответила немедленно:

— Милый, ты умный человек. Все это отговорки. В конце концов, если у тебя есть сомнения по ходу работ в шлюзе, пошли туда Квана О с отрядом воинов-наку.

— Я думал над этим. Но это будет уже открытым выражением недоверия… Нет, еще не время. Я направлю туда Ингера… Да, это наилучшее решение. Тем более… — губы Леннара искривила короткая усмешка, — тем более там его сестра.

— Ах вот оно в чем дело! — воскликнула Ориана, не очень часто дававшая себе труд сдерживать вспышки эмоций. Ее лицо залил гневный румянец. — Так вот что! Неужели ты банально приревновал Элькана к Инаре, сестре Ингера, твоей бывшей любовнице, и теперь…

Леннар счел себя недостойным счастья выслушивать все это. Нет, в последнее время Ориана стала слишком импульсивной и нервной, и это так не похоже на прежнюю Ориану, плавную, спокойную, уверенную как в собственных силах, так и в собственной неотразимости. Наверное, то, что она едва не оказалось в плену у сардонаров и воочию увидела ужасы резни, развязанной этими еретиками в одном из городов Кринну, что-то изменило в ней, надломило психику и высвободило эти типично женские начала: переменчивость настроения, беспричинные вспышки ревности и гнева, болезненную чувствительность… Он прервал ее коротким нетерпеливым восклицанием.