После этого урока Шурик не спешил раскрывать приглянувшимся дамочкам душу и заводил с ними исключительно дружеские контакты, как правило, переходящие в физические, но не более. Сегодняшняя история с Ковалем Шурика совершенно не удивила. И Коваля он где-то понимал.

На государственных харчах с голодухи опухнешь. А заказные статьи?.. Шурик был уверен, что их не пишут только те, кому не предлагают. Либо предлагают, но задешево. И он бы, наверно, написал. Стоит ли перед самим собой лицемерить? Жрать захочешь – сбацаешь. А какую силу имело газетное слово, никому объяснять не надо. Посильнее танков и бронебойной артиллерии будет. Особенно когда в нужное время и в нужном месте. Правительства в отставку гуртом уходят после маленькой заметки на первой полосе. Пятая власть.

Правда, осознание этого факта пока никак не сказывалось на судьбе маленького, безработного, никому не известного журналиста из провинциального города Новоблудска.

ГЛАВА 3

Вернувшись в общежитие, Шурик не обнаружил на вахте денежных переводов на свое имя, поднялся к себе и завалился спать. Никаких снов ему не снилось. Разбудил журналиста неназойливый стук в дверь. Шурик взглянул на будильник, зевнул и пополз открывать. На пороге стоял Генка-борода, бездомный мужчинка сорока лет, которого Тамара по доброте пустила жить в кладовку на первом этаже. В кладовке хранился казенный инвентарь типа швабр, ведер, ломаных стульев и прочего дворницкого барахла. Генка соорудил из стульев лежак, на котором и коротал долгие ночи. Разумеется, не за так, каждое утро он подметал территорию вокруг общежития, ибо штатный дворник отказался это делать. Мол, здание ведомственное, заводское, а раз ведомство мне не платит, пускай само хабарики с собачьим дерьмом и убирает. Генка не отлынивал, метлой владел в совершенстве и крышу отрабатывал на совесть. Никто не знал, откуда он появился, сам же Генка на эту тему не распространялся. К Шурику он заглядывал частенько, как к малосемейному. Сначала по чисто бытовым вопросам, а после просто так, поболтать или опростать рюмку в маленькой, но компании. Шурик заподозрил в Генке признаки хорошего образования, поднимая стакан с бормотухой, тот не ограничивался линялым «будь здоров», а цитировал Кафку и Шопенгауэра, что, впрочем, не мешало ему надираться до примитивной отключки. Однажды Генка похвастался, что закончил театральную студию, но в институт поступить не смог по причине отсутствия блата. При этом добавил, что никакой институт не превратит бездарь в талант, ибо талант категория не материальная и от блата независимая. Шурик, естественно, поинтересовался, откуда Генка родом и как его занесло в Новоблудск. Генка ответил по-сократовски: «Я родом из Вселенной». Больше об этапах своего жизненного пути он ничего не говорил, беседуя с Шуриком на отвлеченные темы философского направления.

– Шура, это я. Чего, разбудил? – Генка виновато смотрел на помятое лицо журналиста.

– Я уже просыпался.

– Ну, все равно извини… Ты счастлив оттого, что ты Александр Тихомиров, а? Шурик потер ладонью глаза.

– Ген, ты чего? Метлой перемахал?

– Хе-хе… Сальвадор Дали, просыпаясь по утрам, говорил: «Я счастлив оттого, что я Сальвадор Дали. Что бы мне сегодня гениального сделать?» Так я спрашиваю, ты счастлив оттого, что ты Александр Тихомиров?

– Ах, ты в этом смысле. Нет, Ген, не счастлив. И гениального сегодня ничего делать не собираюсь. Разве что побриться. Чего хотел-то?

– А я как раз собираюсь. И идея гениальная есть.

Генка вытащил из брезентовой штормовки, заменяющей ему почти весь гардероб, зеленую бутылку с этикеткой новоблудского портвейна и ласково погладил.