– Здрасте, – буркнул он, пряча глаза под длинным козырьком зимней бейсболки.

– Здорово, – кивнула она, скрещивая руки перед грудью, и взглядом указала на дорожную сумку. – Далеко собрался?

– Да. За город.

– В бабкин дом? – округлила она глаза. – Умно… А Иван Сергеевич что же?

– Ничего. – Козырек бейсболки приподнялся выше, из-под него на нее глянули совершенно несчастные глаза. – Он против. Но он сам виноват. А что?

– Да так. Ничего.

Она пожала плечами, не зная, как остановить этого засранца, заставить его не совершить глупость. Серьезную, непоправимую.

– Всего доброго, – кивнул Саша и шагнул к ступенькам.

– Погоди.

Алла сделала суровое лицо. С таким она обычно общалась в пятницу после обеда в режиме онлайн-конференции с подчиненными, если они косячили. Их пронимало.

Сашка остановился. Глянул на нее, на часы. Ах, ты же засранец! Демонстрируешь занятость?

– Я кое-что слышала. Из вашего скандала, – пояснила она в ответ на его вопросительный взгляд.

– Подслушивали? – попытался он ее смутить прищуренными глазами.

– И стараться не надо было. Вы так орали, – фыркнула Алла искренне.

– Ну, слышали и слышали. Что такого? Дед и внук немного разошлись во мнениях. – Он спустился уже на две ступеньки.

– А мое мнение на этот счет тебя не интересует?

– Нет. – Он повернулся к ней спиной.

– А зря. Мне кое-что известно о той забытой всеми истории. И даже не кое-что, а достаточно много.

Он повернулся и неожиданно передумал уходить. Подошел к ее двери и остро глянул.

– Достаточно для чего?

– Для того чтобы ты не наделал глупостей и не оставил деда одного. А Тоня на днях уже его спасала.

– Тоня, это? – Сашка указал на дверь фельдшера «Скорой». – Она?

– Так точно.

– И от чего она его спасала? – Его рот все еще недоверчиво кривился.

– От сердечного приступа.

Тут Алла не соврала ни грамма. Тоня рассказала ей: Иван Сергеевич так перепугался за внука, что едва стоял на ногах.

– Да, да, все так. Не сомневайся.

– Черт!

Сашка швырнул дорожную сумку на бетонный пол лестничной клетки и нервно заходил по ней.

– Вас ведь Алла зовут? – глянул он исподлобья.

– Так точно.

– А по отчеству?

– Ох, Господи! – Она закатила глаза и покосилась на свои мощные колени, обтянутые пижамными брюками. – Толстая, Александр, не значит старая. Просто Алла. И можно на «ты».

– Угу… – Он встал в центре их лестничной площадки и задумался.

– Слушай, а ты чаю хочешь? С тортом? – неожиданно нашлась она. – Вижу, хочешь. Входи. Мне нельзя, а тебе можно. На твои кости жир никогда не нарастет. Одно слово: порода.

Он дернулся, словно она его хлестнула. Потоптался и глянул так, словно видел ее впервые.

– А что вы знаете о моей породе?

– Я-то?.. – Она осмотрела его с головы до ног и покивала. – Я знаю все! Или почти все. Входи, пока я не передумала.

Он вошел, разулся. От тапочек, которые она держала в огромном количестве для гостей, отказался и пошел на кухню в носках. Осмотрел коробку с тортом, которую она вернула с балкона на стол.

– Классный торт. Я пробовал.