Целую тебя, дорогая мамочка, твоя Этол Портер".

43

"Дорогой мистер Камингс!

Конечно, «Первому Национальному» так и эдак пяток каторги обеспечен, это мне точно сказали, следовательно, ушат с дерьмом им будет надет на голову по самые уши, за воротник потечет.

Но если предлагается вообще суда над Портером не делать, а чтоб обвиняемый кассир сбежал, то и это можно попробовать.

Я проработал тут кое-чего, и выходит, что в поезде, который ходит из Хьюстона в Остин – а судить голубя будут там, – вполне можно организовать ему встречу с человеком, которому тот верит. Я полистал записную книжку памяти, нашел имя Конрада А. Смита, который сейчас на мели, но хочет купить себе отель, а голубь его помнит со своих юношеских лет и уважает. Он готов повлиять на голубка, но ломает за это изрядную сумму, пятьсот баков. Так что смотрите, на ваше благоусмотрение, а про случившееся он знает от Ли Холла, который в дружестве с подследственным и очень к нему сердечен.

В случае успеха предприятия я возьму за услуги пятьдесят долларов с вас и сто со старого ковбоя, дайте только знать и пришлите задаток в двадцать пять баков.

Ваш Кеннет, президент фирмы «Посреднические услуги».

44

"Дорогой Майкл!

Как мне ни горько тебе сообщать это известие, но пусть оно лучше придет к тебе от меня, чем от кого другого.

Следствие закончено, Портеру инкриминируется растрата в пять тысяч долларов, и через три дня он будет – увы, по моему указанию – арестован.

Для тебя я готов сделать то, что мне в общем-то делать нелегко: я выпущу его до суда под залог.

Прости меня.

Твой Кальберсон, прокурор.

P. S. Пожалуйста, сожги это письмо, потому что я не имею права говорить об этом никому".

45

"Дорогой мистер Портер!

Поскольку я безграмотный, это письмо под мою диктовку пишет внучка Кэролайн, ей двенадцать лет.

Наверное, вы меня не помните, я служил объездчиком коней на ферме мистера Ричарда Д. Холла, где вы были в то же время ковбоем, гитаристом, переводчиком на испанский, а также поваром. Потом вы снова уехали к брату мистера Ричарда Д. Холла, мистеру Ли Л. Холлу, а все постоянно про вас вспоминали: и как вы разыгрывали спектакли, в которых надо всеми шутили, но не обидно, а по-дружески, и как ухаживали за испанкой Тонью.

Когда я вложил свои деньги в акции «Фрут компани», которые были выпущены проходимцами (о, я, конечно, об этом не знал), и стал поэтому нищим, мне надо было срочно выплатить за аренду земли, на которой я поставил маленький салун (а то «Скотопромышленный банк» сразу же погнал бы взашей, они не церемонятся, совсем молодые люди, пришли сюда, на Дальний Запад, на все готовенькое, после того, как мы его для них обжили, а я бы стал совершенно нищим, а ведь у меня семья и две внучки, а их отца убили во время перестрелки на границе, и я их содержу один, больше некому).

Теперь вы, наверное, меня вспомнили, я же вам все об этом рассказал, когда вы служили в «Первом Национальном», и попросил у вас ссуду в сорок девять долларов шестьдесят два цента под обязательство вернуть через сорок дней, и вы пошли на то, чтобы спасти меня от нищеты. А теперь меня вызвали к прокурору, и там молодой человек в очках, назвавший себя мистером Трамсом, спросил, сколько вы взяли себе из тех сорока девяти долларов шестидесяти двух центов. Я даже не понял сначала, о чем он говорил, а потом только дошло до меня, что вы, давая ссуды горемыкам вроде меня или же друзьям директора Банка без достаточно оформленной финансовой поручительской документации, получали со всех мзду, которую клали себе в карман.