Остаюсь твоим старым другом

Майклом, Серым Наездником".

17

"Дорогой мистер Планкенхорст!

Я не посмел бы вас отрывать от той гигантской работы, которую вы проводите, редактируя столь влиятельную «Свободную Детройтскую прессу», если бы не обстоятельство, в определенной мере чрезвычайное.

Позволю напомнить о себе: еще пять лет назад Ваша газета любезно опубликовала мои первые опыты. Ваши сотрудники оценили мой труд сравнительно высоко, я получил гонорар в шесть долларов и предложение еженедельно присылать мои скучные нотации, отчего-то великодушно наименованные вами как юморески. Я и делал это, исполненный чувства благодарности к Вашим коллегам, столь добро поддержавшим скромные начинания провинциального любителя, проводящего восемь часов в кассе «Первого Национального банка», а восемь часов, остающиеся свободными после работы, отдающего унылому сочинительству.

Совсем недавно я рискнул купить лицензию на газету и теперь издаю в Остине «Роллинг стоун»; ее название казалось мне более всего выражающим смысл журналистской работы: даже песчинка, брошенная в стоячее озеро, рождает круги, пусть даже маленькие, а уж мое «Перекати-поле» вполне может родить обвал в горах! (Не сердитесь, это я так шучу.) Тем не менее я убежден, что шум и движение угодны прогрессу, затхлость и тишина – консервативному прозябанию, которое всегда непатриотично по отношению к стране и ее гражданам.

Чтобы успешно работать в газете, я трачу практически весь свой оклад содержания в Банке на приобретение книг, причем не только справочных. Я полагаю, что нашему времени угодна компетентная журналистика, а лишь хорошие книги рождают истинную компетентность.

Только поэтому, сэр, я осмелился обратиться к Вам с почтенной просьбой выслать мне гонорары за последние полтора года. Видимо, они задержаны по досадной случайности.

По моим подсчетам, Вы должны выслать мне семьдесят восемь долларов. Для меня это вполне серьезная сумма денег, которая позволит оплатить счет за те книги, которые пришли наложенным платежом из Нью-Йорка.

Как Вам известно, газета, особенно в пору становления, дает весьма скудный доход, лишь бы свести концы с концами, поэтому рассчитывать на то, что я смогу расплатиться за книги из поступлений за продажу нашего «могучего» органа «Перекати-поле», не приходится – во всяком случае, пока что.

Не могу не поделиться с Вами также и тем, сэр, что я собираю для моей дочери Маргарет все издания на английском, испанском и французском языках «Сказок дядюшки Римуса». Это самая любимая литература моего самого любимого существа. Мать Маргарет (моя жена) тяжко больна, поэтому большая часть ответственности за воспитание ребенка лежит на мне, а я убежден, что нет более доброго воспитателя, чем хорошая книга.

Только эти обстоятельства вынудили меня обратиться к Вам. Я убежден, что Вы, как коллега и отец, верно поймете те посылы, которые подвигли меня на шаг, предпринятый мною первый раз в жизни. Я могу ждать любое время, ибо исповедую в жизни один-единственный девиз: «Честность и непритязательность», но кредиторы не всегда состоят с нами в одном клубе.

Почтительно Ваш

Уильям Сидней Портер".

18

"Дорогой Майкл, Серый Наездник и Большой Драчун!

Посылаю тебе пять тысяч двести сорок четыре доллара. Это вся наличность, которая оказалась у меня в банке, дома и у Зигфрида Розенцвейга.

Если ты не сможешь перекрутиться в других местах, чтобы достать недостающие баки для Очкастой Змеи, попробуй дружески поговорить с Биллом Сиднеем Портером.