В деле Холли Тарр преступник попытался замести следы, а жертва была найдена прикрытой полотенцем. Это могло представлять изменение либо в «почерке», либо в МО, но могло также быть связано с чувствами убийцы к этой конкретной жертве. Но, скорее всего, убийце просто помешали.

Все вышеперечисленное может показаться статистическим подходом к изучению места преступления: на первый взгляд компьютер может проделать то же, что и Ларри Энкром – перебрать цифры и определить вероятность. Но компьютер не в состоянии придать значение каждой из частностей и различий. Способа придания численной величины каждому обрывку информации попросту не существует. Ее может надлежащим образом оценить только мозг опытного аналитика профиля личности, такого как Ларри. Увязав воедино все детали, мы пришли к выводу, что все шесть убийств совершил один и тот же человек, и что его мотивом была сдержанная ярость с сексуальным оттенком – судя по ножевым ранениям.

Обвинитель Дэн Ламборн попросил меня выступить свидетелем на суде. Я уже подумывал об отставке и полагал, что люди, остающиеся в отделе после меня, должны набраться опыта и приобрести собственную репутацию. Ларри проделал основную работу по анализу и мог стать весьма знающим, надежным и авторитетным свидетелем. По моему мнению, я должен был коротко ввести слушателей в суть дела и рассказать в общем об анализе профиля личности, а Ларри – сделать сам анализ. Это устроило Ламборна и его партнера Рика Клабби.

Защиту, представленную государственными адвокатами Лорен Мандел и Бартоном Шила, вовсе не радовала мысль о наших показаниях на суде, и в ходатайствах до начала судебного разбирательства они заявляли, что, не будучи ни психиатрами, ни психологами, мы не вправе комментировать психологические вопросы, что наши высказывания о преступлениях и их связи будут проникнуты предубеждением к подсудимому. Другими словами, если присяжные поверят нам и решат, что Принс совершил хотя бы одно из убийств, они придут к выводу, что он мог совершить и пять остальных. Ламборн и Клабби возражали, утверждая, что наши показания окажутся более опасными для обвинителей, поскольку если присяжные поверят нам и сочтут, что одно и то же лицо виновно во всех шести убийствах, тогда они решат, что Принс не совершал ни одного, и оправдают его по всем шести пунктам обвинения.

В конце концов, как бывало в большинстве процессов по всей стране, судья Чарльз Хейс постановил, что нашего опыта, значительно превосходящего здравый смысл среднестатистического гражданина, хватит, чтобы помочь присяжным принять решение. Но по запутанной логике, пытающейся уравновесить доводы обеих сторон, судья запретил нам пользоваться термином «почерк», поскольку защита считала, что он подразумевает психологическую мотивацию… Это ограничение в некотором смысле связало нас с Ларри по рукам и ногам, но мы сделали все возможное, чтобы выполнить свою задачу. Присяжным потребовалось более девяти дней, чтобы 13 июля 1993 года наконец вынести вердикт. Они признали Клеофаса Принса виновным во всех шести убийствах и двадцати одной краже со взломом. Поскольку присяжные установили наличие «отягчающих обстоятельств», в том числе убийств в ходе изнасилования и неоднократного совершения убийств, преступник заслуживал смертной казни. В следующем месяце те же присяжные после однодневного совещания порекомендовали привести приговор в исполнение в газовой камере Сан-Квентина или при помощи смертельной инъекции.