Здесь жило около двухсот тысяч колонистов. Среди них были горняки, чернорабочие, техники, работающие в продовольственных центрах и на станциях техобслуживания. Насчитывалось всего три доктора, немного учителей, библиотекарей, горстка полисменов и представителей администрации. Ровно пятнадцать человек занимались приготовлением пищи, спиртных напитков, держали бары, крутили кино и выполняли не очень существенную работу по предоставлению «хлеба и зрелищ».

Это был Нью-Америка, главный город на Венере, в 2051 году нашей эры.

Холлистеру совсем не понравилась еда. Он пришел в большую столовую, скорее, даже напоминавшую кафетерий, после выдачи временной продовольственной книжки. Выбор оказался небогатым: ленч представлял собой несколько видов овощей, много картошки, кусок какой-то влажной, похожей на дрожжи, синтетики, которая больше всего напоминала предлагаемое Венерой мясо — все это «обилие» дополнял основной безвкусный пищевой концентрат — витаминная капсула, и стакан ароматизированной воды. Когда Холлистер вынул из кармана одну из оставшихся сигарет, на него жадно устремились несколько пар глаз. С табаком здесь тоже была напряженка. Он с наслаждением затянулся, чувствуя смутную вину от того, что не может поделиться с ними своим богатством.

Вокруг Холлистера в столовой находилось много людей, поглощающих свой ежедневный рацион. Мужчин и женщин было примерно поровну. Они были одеты почти одинаково — в рабочие комбинезоны или стандартные шорты. Практически все люди выглядели довольно молодо, но на лицах большинства отражалась усталость и какое-то жесткое равнодушие — даже у женщин. Холлистер дома привык видеть только инженеров и техников женского пола, но здесь работали ВСЕ.

И он пока никак не мог заставить себя расстаться со своей земной одеждой.

Холлистер сидел один в конце длинного стола, недоумевая, почему никто не заговаривает с ним. Можно было предположить, что они скучают без новых лиц и слухов, поступающих с Земли. Предубеждение? Да, есть немного, рассматривая политическую ситуацию; но Холлистер считал, что для этого есть еще какая-то причина.

Страх. Они все чего-то боялись.

Когда в столовую быстрым шагом вошел Карсов, многоязычный говор быстро стих, и Холлистер сразу же догадался о причине страха. Капитан направился прямо к столику землянина, ведя с собой крупного бородатого человека с круглым улыбающимся лицом.

— Симон Холлистер… Генрих Гебхардт, — представил он незнакомца.

Они обменялись рукопожатиями, оценивающе оглядывая друг друга. Карсов сел за стол.

— Мне, как обычно, — сказал он, передавая свою продовольственную книжку.

Гебхардт кивнул и направился к автомату, который просканировал их книжки и выдал их обратно, пока набирался номер заказа. Затем появились два подноса и немец понес их к столику капитана.

Карсов даже не удостоил его благодарности.

— Я искал вас, — произнес он, обращаясь к Холлистеру. — Где вы были?

— Бродил вокруг, — осторожно ответил землянин, почувствовав, как напряглись его мускулы. Сознание, казалось, насторожилось, как будто соскользнув гипнотически с псевдоличности, которая подразумевалась как маскировка при наркотестировании. — Здесь сплошные лабиринты.

— Вам следовало оставаться в казармах, — резко произнес Карсов. На гладко выбритом лице капитана не было никакого выражения; казалось, на нем всегда была одета непроницаемая маска. — Ах да. Я хотел сообщить, что вас нашли подходящим.