IX

Большинству братьев в начале обучения, конечно, были выданы средства маскировки. Пластиковая хирургия изменила отличительные черты внешнего вида и рост. Фальшивые отпечатки пальцев и радужные оболочки использовались для идентификационного учета. Каждый из Братьев имел одинаковый комплект прозрачных пластиковых «накладок» для надевания на пальцы, если требовалось оставить отпечатки для какой-нибудь официальной цели. Эти люди временно находились в безопасности, и обращаться к ним за помощью было неоправданно. Они сидели тихо и осторожно, потому что если бы смертельно эффективная организация Хесслинга начала бы их подозревать, и взялась бы за них, то элементарная физическая проверка раскрыла бы этот маскарад.

Поэтому в Соединенных Штатах осталось около сотни незамаскированных Братьев, когда им пришел приказ уйти в подполье. Идентичный облик — временами бывший весьма полезным, например, для создания твердого алиби или легенды о вездесущем супермене — необходимо было изменить. Некоторые из них могли использовать временную маскировку и через некоторое время — появляться на публике. Остальным пришлось пересечь границу или спрятаться.

Юхо Лампи особенно не повезло. Он достаточно много сделал в Финляндии в качестве инженера-ядерщика и был приглашен в Америку, поэтому его маскировка оказалась довольно поверхностной. Когда по кодовой цепи прошло предупреждение Фурье, он спешно покинул свою квартиру. Механик гаража, где он нанял флаер, узнал его по фотографии, которая мелькала по всей стране. Лампи заметив плохо скрытое замешательство этого бедняги, нокаутировал его и украл флаер, однако это навело агентов Безопасности на его след. Более того, благодаря этому им стало известно, что идентичные люди были не только американцами.

Лампи дали имя и адрес женщины в Айове. Братья были разбиты по ячейкам, по полдюжины в каждой, у них были свои связные и контакты, и это была явка Лампи, пока он находился в Штатах. Он отправился туда после наступления темноты и получил комнату. Немного позже появился Нэйсмит. Будучи почти полновременным оперативником, Нэйсмит знал места, где собиралось несколько ячеек. Он забрал Лампи и решил больше никого не дожидаться. «Фобос» прибывал на Землю через несколько часов. Нэйсмит отправился в Айову на самоуправляемом флаере, который нанял в ничего не подозревающей конторе в Колорадо. Теперь они взяли другой и полетели назад на посадочное поле Робинсон.

— У меня есть собственный флаер — перекрашенный, с новым номером, и так далее, он припаркован неподалеку, — сказал Нэйсмит: — Мы улетим на нем, если выберемся.

— А что потом? — спросил Лампи. Его английский оказался отменным, всего лишь с небольшим признаком акцента. Братья были лингвистами по природе.

— Не знаю. Пока не знаю. — Нэйсмит мрачно посмотрел на него: — За нами охотятся как никогда. — Он пробормотал про себя:

Они сидели в «Лунном Прыгуне», баре-ресторане по соседству с космопортом. Они выбрали кабинку рядом с дверью, с этой стороны прозрачная стена выходила на посадочное поле. Это огромное бесцветное пространство бетона, залитое светом прожекторов, уходило в темноту, где с трех сторон высились гигантские очертания зданий. Одетые в спецодежду механики возились около нескольких посадочных ложементов. Рядом прохаживался полицейский в форме, лениво переговариваясь с техником. Настолько ли случайно он здесь оказался? Техник выглядел мрачным.

— О да, — сказал Лампи. — Перейдем к более веселым темам. Ты видел последнюю выставку Варшавского?

— А почему она кажется тебе такой веселой? — спросил Нэйсмит. — Это просто ужасно. Скульптуру не следует доводить до такой абстракции, как это делает он.

Хотя, обычно, у Братьев были похожие вкусы, окружающая обстановка могла изменить их.