Следующий трехчасовой сеанс был таким же бесполезным. Она продолжала, несмотря на многочисленные попытки прервать ее, горький ужасный рассказ о своих неблаговидных поступках.

На следующем сеансе, когда она вошла в кабинет, автор сказал ей решительно: "Садитесь, молчите и не смейте открывать рта!" Ей категорически сказали, что с этого момента автор сам будет руководить беседами, чтобы не тратить времени зря, ход лечения будет полностью определяться автором, а она должна выражать свое согласие кивком головы и при этом молчать. Так она и сделала.

После того как пациентку ввели в глубокий сомнамбулический транс, ей сказали, что с этого момента у нее возникнет полная амнезия событий транса до тех пор, пока автор не сделает противоположных указаний. Оказалось, что во время транса она более доступна, чем в состоянии бодрствования, за одним исключением: она молчала, пока не получила команду говорить, но, когда она начинала говорить, то исключительно на тему своих любовных интрижек. Никаких других сведений не удалось получить. Попытки перевести ее разговоры на другую тему путем дезориентации, разглядывания воображаемого кристалла, автоматическим рисунком и деперсонализацией приводили только к еще более подробному повествованию на ту же тему.

На следующем сеансе в глубоком сомнамбулическом трансе ей была дана решительная команда: "Мы оба, вы и я, хотели знать, почему вы так неразборчивы. Мы оба хотим знать причину вашего поведения. Мы оба знаем, что это знание лежит у вас в подсознании. В течение следующих часов вы будете сидеть здесь спокойно, ни о чем не думая, ничего не делая, просто понимая, что ваше подсознание собирается сообщить вам и мне причину вашего поведения. Оно четко и понятно сообщит причину, но ни вы, ни я не поймем ее до тех пор, пока не настанет нужное время, и не раньше. Вы не знаете, как ваше подсознание сообщит об этом. Я не буду знать, что оно сообщило, раньше, чем вы, но я тоже буду знать причину. В нужное время, нужным, верным путем узнаете вы, и узнаю я. Тогда с вами будет все в порядке".

После того как прошло два часа, ей сказали, что пришло время, когда подсознательное должно сообщить причину. Прежде чем она испугалась, ей дали отпечатанный на машинке лист из брошенной диссертации. Затем ей было сказано: "Смотрите сюда: это отпечатанная на машинке страница; здесь слова, слоги, буквы. Не читайте ее, просто взгляните на нее. Причина написана здесь. Здесь есть все буквы алфавита, и они составляют причину. Вы не можете сейчас этого увидеть. Я тоже не вижу этого. Через минуту я запру этот лист с непрочитанной причиной в ящике стола. Когда придет время, вы это прочтете, но не раньше. Теперь положите лист на стол лицевой стороной вверх, возьмите этот карандаш и не задумываясь, произвольно подчеркните те буквы, слоги, которые назовут вам причину -- быстро!"

В замешательстве она нанесла девять разбросанных линий, в то время, как автор на другом листе цифрами отмечал относительные позиции линий. Лист немедленно был взят у нее, положен лицевой стороной вниз и заперт в ящике стола.

Затем ей было сказано: "Осталось сделать одну вещь. Это решить вопрос о времени, когда нам предстоит узнать причину вашего поведения. Возвращайтесь ко мне завтра утром и сообщите его. Теперь же просыпайтесь". При пробуждении ей назначили встречу на следующий день и отпустили. Она ушла, не дав своего обычного обещания.

На следующее утро она не пришла. Пациентка пришла только поздно вечером и объяснила: "Я уже почти решила не приходить. Мне нечего сказать вам, кроме этих двух глупых слов. Я даже не знаю, приду ли я к вам еще.Да, мне еще нужно сказать вам эти два слова, и я буду чувствовать себя лучше. Вот они: три недели".

Автор ответил: "По календарю это будет 4 часа пополудни 15 августа".