|
Это наиболее характерно при спонтанном воспоминании событий и экспериментов с состоянием транса. Субъект, которому дана команда выполнить постгипнотическое действие в определенное время после пробуждения, может начать вспоминать все свои действия и ощущения в течение транса, и при этом преждевременно выполнять постгипнотические внушения. Обычно это восстановление памяти мотивируется любопытством и лишено какого бы то ни было целенаправленного значения относительно внушенной постгипнотической задачи. Если говорить буквально, оно вламывается в память из-за неадекватности амнестических барьеров. Хотя такое поведение наиболее типично, его чрезвычайно трудно понять, потому что сначала возникает амнезия относительно постгипнотических внушений, а потом воспоминание, а также потому, что воспоминания часто фрагментарны, отрывочны.
Отсутствие развития спонтанного транса в начале выполнения постгипнотического действия не противоречит нашим наблюдениям. Скорее, оно подразумевает, что у субъекта могут возникнуть определенные изменения в психологической ситуации. Они могут преобразовать характер самого постгипнотического действия и сделать его таким, что субъект осознает его глубинную природу и его причины. Следовательно, действие трансформируется в постгипнотическое только по времени. Значение спонтанного постгипнотического транса Значение спонтанного состояния транса как неотъемлемой части выполнения постгипнотических внушений весьма разнообразно и имеет отношение ко многим важным вопросам гипноза. Постгипнотический транс имеет прямое отношение к проблеме диссоциации и таких гипнотических явлений, как, например, раппорт, амнезия, избирательная память, каталепсия; а также к общим экспериментальным и терапевтическим вопросам постгипнотических явлений. Спонтанный постгипнотический транс как критерий индуцированного гипнотического транса Спонтанный постгипнотический транс представляет собой надежный индикатор истинности первоначального транса. Тщательное наблюдение часто показывает, что в спонтанном постгипнотическом трансе продолжаются модели поведения, отмеченные в первоначальном состоянии транса. Это видно из следующего примера. Во время одного-единственного гипнотического транса экспериментатор выдал большое количество не связанных между собой постгипнотических внушений, каждое из которых должно было быть выполнено позже, как отдельная задача в ответ на отдельный "ключ". Во время транса состояние субъекта, находящегося в раппорте с двумя наблюдателями, изменялось командами, не зависящими от постгипнотических внушений. В течении спонтанного транса отмечались заметные изменения, возникшие при выполнении постгипнотических внушений: субъект, находясь в раппорте с экспериментатором, время от времени оказывался в раппорте то с одним, то с другим, то с обоими наблюдателями, то ни с одним из них. Последующая проверка записи показала, что раппорт, проявляемый в каждом спонтанном постгипнотическом трансе, точно отражал состояние раппорта, существовавшего в то время, когда было дано отдельное постгипнотическое внушение. Очевидно, что это открытие имеет непосредственное отношение к вопросу о раппорте. Дальнейшие исследования показали, что правильная словесная формулировка постгипнотических внушений может означать либо продолжение, либо отсутствие в спонтанном трансе общих моделей поведения, принадлежащих к первоначальному состоянию транса. Выяснилось, что постгипнотические внушения, содержащие прямой намек на поведение испытуемого в течение гипнотического сеанса, могут в дальнейшем препятствовать возникновению постгипнотического транса. Однако то же внушение, содержащее косвенные, но точно определенные во времени намеки, может способствовать продолжению первоначального поведения в трансе. Например, во время экспериментальной работы над этой проблемой оказалось, что следующая формулировка постгипнотического внушения: "Как только я звякну ключами, вы обязательно сделаете то-то и то-то" -- часто служила поводом для продолжения в спонтанном постгипнотическом трансе тех же моделей поведения, которые наблюдались в первоначальном трансе. |
