Что бы получилось, будь у нас возможность полностью удовлетворить все потребности и влечения? Несомненно, после такого эксперимента человек ни в коем случае не испытал бы глубочайшее удовлетворение. Напротив, им завладело бы отчаянное, разочаровывающее чувство внутренней пустоты, или, в логотерапевтической терминологии, экзистенциальный вакуум. Это результат упомянутой выше фрустрации воли к смыслу. Поскольку все, что связано не только с человеческим существованием, но и со смыслом существования, можно определить как экзистенциальное, то мы вправе рассуждать об экзистенциальной фрустрации, которая является ключевым понятием логотерапии.
Экзистенциальный вакуум – первейшая проблема современной жизни, и ее значение все возрастает. Это можно понять, если вспомнить о двойной утрате, которую мы понесли с тех пор, как по-настоящему стали принадлежать к человеческому роду. Я имею в виду, что на заре своей истории человек лишился основных инстинктов, обусловливающих поведение животных и обеспечивающих безопасность. Даже такое защищенное место, как рай, оказалось навсегда потерянным. К этому добавилась еще одна, относительно недавняя утрата. Значение традиций, на которые человек долгое время опирался, теперь стремительно ослабевает – по крайней мере в том, что касается моральных обязательств. Сегодня среднестатистический человек едва ли считает, что обязан им следовать.
В Венской поликлинической больнице мои сотрудники провели перекрестное исследование пациентов в двух амбулаторных отделениях, неврологическом и психотерапевтическом, а также среди врачей и медсестер. Выяснилось, что 55 % в той или иной степени испытывали экзистенциальную фрустрацию и/или вакуум. Более половины из них не видели смысла в жизни.
Согласно логотерапии, экзистенциальный вакуум наряду с другими причинами может привести к невротическим заболеваниям, которые в этой системе координат называются ноогенными, в отличие от психогенных (то есть неврозов в более узком смысле слова). Ноогенные неврозы имеют другую этиологию, поскольку возникают в другом личностном измерении – ноэтическом, а не психическом. Иными словами, мы имеем дело с психологическими расстройствами, которые, в противоположность психогенным, коренятся не в конфликтах между различными влечениями или в столкновениях психических компонентов, таких как ид, эго и супер-эго. Они, скорее, коренятся в столкновениях различных ценностей или в невознаграждаемой тоске и поиске человеком иерархически высшей ценности – конечного смысла его жизни. Проще говоря, мы имеем дело с фрустрацией человека, который борется за смысл своего существования, – с фрустрацией его воли к смыслу. Само собой разумеется, что во всех случаях, когда невротические симптомы можно проследить до уровня экзистенциальной фрустрации, логотерапия будет подходящим методом лечения.
Когда мы говорим о смысле чьего-либо существования, мы имеем в виду именно конкретный смысл существования конкретного индивида. Точно так же мы можем говорить о жизненной миссии человека, подразумевая, что у каждого человека есть свое предназначение в жизни, которое нужно выполнить. Каждый человек уникален как в своей сущности (Sosein), так и в своем существовании (Dasein) и, следовательно, не может быть ни расходным материалом, ни заменяемым ресурсом. Другими словами, это неповторимая личность со своими, только ей свойственными чертами, и она проживает уникальный исторический опыт в мире с предназначенными только для нее возможностями и обязательствами. |