Но они пришли не к нему.

Несколько лет назад приезжали журналисты, но доктор Клейборн не пустил их к нему, даже несмотря на то, что Норман явно шел на поправку. После этого никто не появлялся.

Большинство тех, кого он знал, умерли. Мама, девчонка Крейн и тот детектив, Арбогаст. Он теперь был один, и ему оставалось лишь наблюдать за тем, как приезжают незнакомые люди. Несколько мужчин, дети, но в основном женщины. Жены, возлюбленные, сестры, матери с подарками и любовью.

Норман сердито смотрел на них. Эти люди ничего для него не значили, они ничего ему не принесут. Только и сделали, что распугали птиц. А это жестоко, ему всегда нравилось, когда вокруг него были птицы — даже те, из которых он много лет назад делал чучела, когда увлекался таксидермией. Это было не просто хобби: он проникался к ним настоящим чувством. Святой Франциск Ассизский.

Странно. Почему он об этом вспомнил?

Приглядевшись, он нашел ответ. Большие птицы внизу устремлялись прочь от фургона на парковке, стоявшего у наружных ворот. Прищурившись, он даже смог разобрать надпись на боку фургона: Святой орден юных сестер милосердия.

Птицы были теперь почти прямо под ним. Два больших черно-белых пингвина вразвалку шли к входу. А что если они проделали весь этот путь с Южного полюса только затем, чтобы увидеться с ним?

Безумная, однако, идея.

А ведь Норман больше не безумен.

2

Пингвины вошли в здание больницы и двинулись в направлении регистратуры. Впереди шла та, что пониже ростом, в очках, — сестра Кьюпертайн, а следом та, что была повыше и помоложе, — сестра Барбара.

Сестра Барбара и не подозревала, что она пингвин. В эту минуту она вообще о себе не думала. Ее мысли были заняты людьми в больнице, этими бедными, несчастными людьми.

Вот что ей надо бы запомнить: это не пациенты, а такие же люди, как она. Это, в частности, подчеркивали на занятиях по психологии, и это было фундаментальной предпосылкой религиозного воспитания. «Когда б не милость Божья, быть бы там и мне». Что ж, если милость Божья привела ее к этим людям, она должна донести до них Его слово и Его утешение.

Однако сестра Барбара не могла не признать, что в настоящий момент ей было не очень-то комфортно. В конце концов, она недавно состояла в ордене и еще нигде не бывала с благотворительной миссией, не говоря уж о том, что эта миссия привела ее в сумасшедший дом.

Именно сестра Кьюпертайн предложила ей отправиться вместе — по причине, которая была вполне очевидной: ей нужен был кто-то, кто довез бы ее. Сестра Кьюпертайн уже несколько лет приезжала сюда раз в месяц на пару с сестрой Лореттой, но в этот раз сестра Лоретта простудилась. Такая маленькая женщина и такая хрупкая — дай ей Бог скорейшего выздоровления.

Сестра Барбара перебирала четки, вознося благодарности Всевышнему за то, что Он наградил ее запасом жизненных сил. Такая большая, здоровая девушка, как всегда говорила ей мать. «Да такая большая, здоровая девушка, как ты, без труда найдет себе приличного мужа после того, как меня не станет». Но мать была чересчур добра к ней. Большая, здоровая девушка была дурнушкой — ни лица, ни фигуры, ни какой бы то ни было женственности, необходимой, чтобы привлечь мужчину, будь его намерения приличными или нет. Посему после смерти матери она оставалась одна до тех пор, пока ее не призвали. Тогда мир вдруг открылся ей: она откликнулась на призыв, стала послушницей, обрела свое призвание. Спасибо за это Господу.

И спасибо Господу за сестру Кьюпертайн, которая с такой уверенностью заговорила сейчас с маленькой регистраторшей и представила ее, пока они дожидаются в холле заведующего. Вскоре она увидела его. Он шел по коридору, набросив легкое пальто и держа в левой руке саквояж.