– Ты живой? – еле слышно спросил он у Вани.

Вместо ответа тот протянул свои ручки к брату и обнял его. Тело было ледяное, изо рта шла волна жуткой вони. Пантюха понял: он совершил непоправимую глупость, и тут зубы мертвеца вонзились ему в горло.

Здесь же стояли две бутылки: водка и херес.

– Каков натюрморт! А, ваше сиятельство? Как в доброе старое время. Как тяжело, однако, существовалось бы, если бы в нашей великой стране не имелось торгсинов. Вот он – развитой социализм с человеческим лицом.

– Часики снесли? – поинтересовался Фужеров.

– Да, куманек, великолепный «Мозер», который я давеча выиграл в карты у какого-то армянского купца. И вот ведь мерзавцы, уплатили мне как за золотой лом, не учитывая подлинной стоимости вещи. Я уверен, часы перекочевали в карман какого-нибудь местного дельца.

– Сомневаюсь. Сейчас с золотом строго. Подрыв экономической мощи страны. За это полагается высшая мера социальной защиты.

– Да, собственно, какая разница. Хватило на одноразовое великолепие – и слава богу. Там, глядишь, вновь подвернется какой-нибудь фраер. Однова живем. Как говорил мудрец: все свое ношу с собой. С вещами нужно расставаться без вздохов.

– Расстались еще в семнадцатом году, – хмыкнул Фужеров.

– Не печальтесь, куманек, все, что ни делается, к лучшему. Относитесь к жизни проще.

– Да куда уж проще.

– Садитесь за стол. Отметим, так сказать, наши отпуска. Детский садик отправился на дачу в деревню Очаги, а меня вот не взяли, там свой сторож имеется – дядя Миша. Вы, как я понимаю, отгуливаете календарный…

– Вычистят скоро, – вздохнул Фужеров, – как социально чуждого элемента…

– Ничего, куманек. Держитесь за меня. Не дам же я пропасть потомку славных королей. Проживем, благо осталось не так уж много времени коптить небеса. Вам чего налить: водочки или хересу?

– Пожалуй, хересу.

– Узнаю аристократа. А я вот родимой отведаю.

Старики молча чокнулись и принялись за еду.

– И все-таки благое дело эти торгсины, – заявил дядя Костя, пережевывая кусочек семги.

– Прикроют их скоро, – заметил Фужеров. – Чтобы не создавать в обществе нездоровых влечений к буржуазному образу жизни. А у кого золотишко осталось, так отберут… На основании закона о валютных операциях.

– Очень может быть. Но нам-то какое дело? Как выражался ваш предок: «После меня хоть потоп». Это пусть молодежь волнуется.

– Молодежь нынче строит социализм.

– И построит?

– Очевидно. А иначе зачем все затевать?

– Да уж, затейник у нас великий. Куда там Ваньке Грозному или Петрухе. Мелковаты оказались против нынешнего. Разве можно сравнить разгром Новгорода или строительство северной столицы с коллективизацией или индустриализацией. Всю Расею-матушку на дыбки поставили.

– А я думаю: большевики решили вывести совершенно новую породу людей, – заявил Фужеров, вновь наполняя рюмки.

– Это уж точно.

– Нет, не в фигуральном, а в прямом смысле.

– То есть как?

– А так, Константин Георгиевич! Самым натуральным образом. Мечты розенкрейцеров о создании совершенно иного человека, лишенного отягощающих разум комплексов и фобий или этой химеры, именуемой моралью, похоже, скоро осуществятся.

– Ах, оставьте ваши мистические бредни, лучше закусывайте.

– Нет, послушайте. Возьмем для примера хоть наш городок.