Еще ближе Марк услышал шум движения, нетерпеливый шорох ног, потом — ошибиться было нельзя — металлический щелчок затвора, который встает в положение для стрельбы. Этот звук огнем опалил нервы Марка, и он затаил дыхание. Звук раздался очень близко, всего в шести футах, и Марку показалось, что в свете звезд он различает силуэт человека. Человек стоял над самым углублением и смотрел в сторону костра.

Тот, что остановился у костра, негромко заговорил, но его слова были хорошо слышны.

— Гаденыш ушел, его здесь нет.

Он наклонился к груде хвороста, нарубленной Марком, и бросил несколько веток в костер. Спиралью поднялись искры, отбрасывая круг желтого света.

Потом человек резко крикнул:

— Его мешок еще здесь. — Он выжидательно поднял дробовик, глядя в ночь. — Помните, за него сто фунтов.

Эти слова и то, как незнакомец держал дробовик, делали его намерения предельно ясными. Марк почувствовал теплый поток адреналина в крови, он был взвинчен и дрожал от сдерживаемой энергии, готовой мгновенно выплеснуться в стремительном движении.

Человек рядом с ним снова пошевелился, и Марк услышал звон металла о металл, дыхание, хриплое от напряжения, и тут внезапно окрестности залил ослепительно яркий свет. Луч лампы развернулся и осветил закутанную в одеяло фигуру Марка.

Марк смутно различил за источником ослепительного света фигуру человека. В правой, вытянутой руке тот держал на уровне головы лампу, а в левой нес за ремень ружье.

Он совершенно не ожидал появления Марка у своих ног и дико заорал:

— Он здесь! Бог мой!

Выстрелить ему помешала лампа в правой руке.

— Стреляй! Стреляй, черт побери! — крикнул другой голос, показавшийся Марку знакомым, и человек рядом с Марком выронил лампу и начал поднимать ружье. Марк бросился на него.

Он использовал инерцию движения противника, поднимавшего ружье; схватив одной рукой ствол, другой приклад, он двинул человека в лицо, вложив в этот удар всю силу своего броска. Звучно хрустнули хрящи и кости, стальной затвор врезался в лицо, и отдача удара передалась рукам, пытаясь выбить их из плеч.

Человек с криком упал на спину, из его носа и рта хлынула кровь.

Марк перескочил через него и побежал по склону.

За ним раздались крики, потом гулко прогремели выстрелы, блеснула двойная вспышка из стволов. Марк слышал, как пули ударили в листву рядом с ним, и что-то обожгло предплечье, словно его ужалила дикая пчела.

— Свет! Дайте свет!

— Вон он, не дайте ему уйти!

Последовали три быстрых выстрела из ружья, судя по звуку это был «Ли-Энфилд» калибра.303. Пуля ударила в камень и с воем отскочила в небо, еще одна вошла в дерево, рядом с которым пробегал Марк.

Он тяжело упал и почувствовал, что подвернул ногу: острая боль от щиколотки распространилась на промежность и нижнюю часть живота. Он встал на колени, и тут луч лампы скользнул по земле и уперся в него.

— Нашли!

Целый залп выстрелов и торжествующие крики.

Пули рвали воздух вокруг, одна пролетела так близко, что от порыва ветра одно ухо оглохло. Марк бросился вперед со склона.

От боли в ноге он закричал. Нестерпимая, жгучая боль в ноге фосфоресцирующим прибоем захлестывала его сознание, но он заставлял себя бежать. Он взмок, бранился, всхлипывал и хромал на поврежденную ногу.

Они цепью бежали за ним, но людей, привыкших ездить верхом, бег по склону как будто утомлял: крики преследователей становились все более отчаянными, в них звучали тревога и страх упустить добычу.

Несмотря на приступы боли, которые вызывал каждый шаг, Марк старался думать. Он хотел было скрыться в зарослях и подождать, пока погоня его минует, но они подобрались слишком близко, к тому же с ними был следопыт, который, даже в темноте, безошибочно привел их к его лагерю.