Неожиданно над лестницей распахнулась дверь, и на пороге возник Клайв Бейли с ружьем в одной руке и лампой в другой.

– Кто здесь? – спросил он и поднял лампу повыше.

Блейд на четвереньках пополз к приоткрытой двери в кладовую, через которую проник в магазин. Он слышал, как Бейли спускается по лестнице и медленно идет по торговому залу. Блейд понимал: если его обнаружат, то никто не сможет помочь.

Он успел выскочить в окно как раз в тот момент, когда Клайв Бейли вошел в кладовую.

– Я давно жду тебя.

Блейд зашел внутрь, и Вэнс быстро закрыл за ним дверь. Это была их вторая встреча с момента прибытия Вэнса в форт Ларами. Он уже знал о подозрениях Блейда насчет Клайва Бейли и дал разрешение на обыск магазина.

– Оружия нет! – сообщил Блейд. – Бейли успел от него избавиться. Черт, как бы мне хотелось поймать с поличным этого негодяя.

– Не расстраивайся, Блейд, – пытался успокоить его майор.

– Держу пари, что это не первая и не последняя его сделка. Интересно, есть ли у него сообщник? Если бы я не потерял время, разыскивая Шэннон, то не упустил бы Бейли. Теперь придется ждать, когда Бейли отправится на восток за очередной партией оружия, – сердито проворчал Блейд.

– Бейли все равно как-нибудь себя обнаружит. Сядь, Блейд, и расскажи, что произошло. Налить тебе виски?

– Давай, – вяло отозвался Блейд.

Вэнс налил два стаканчика янтарной жидкости и один протянул Блейду. Потягивая виски, Блейд поведал другу о том, как его чуть было не поймали с поличным. Они еще немного поболтали, сетуя на невезение. Затем Блейд отправился к себе, чтобы немного поспать.

Школа находилась в дальнем конце форта, за конюшней и загоном для скота. Строение состояло всего из одной комнаты, в которой стояли парты и висела доска. Тут же были книги и кое-какие школьные принадлежности. Посреди комнаты Шэннон увидела печь, рядом валялось немного дров. Но все покрывал такой слой пыли и грязи, а окна были в таком запущенном состоянии, что через них едва можно было что-то разглядеть. Шэннон уточнила свои обязанности: поддерживать чистоту, приносить воду, собирать хворост и топить печь. А еще придется учить детей чтению, письму, арифметике, географии и истории. И все это за сорок долларов в месяц и проживание в отдельном доме. Не густо, но Шэннон была довольна и этим. По крайней мере, если работать, то время пролетит незаметно.

Дом находился не в лучшем состоянии, чем школа, и нуждался в том, чтобы его как следует отмыли и отскребли. До начала занятий оставалось две недели, и Шэннон понимала – придется потрудиться, чтобы успеть в срок.

Перед уходом полковник Гриир напомнил Шэннон о требованиях, предъявляемых к моральному облику учительницы:

– Я знаю, что нет необходимости предупреждать вас, дорогая, но поскольку вы будете учить наших детей, ваше поведение должно быть безупречным. Я уже сделал все возможное, чтобы положить конец пересудам насчет вашего пребывания у индейцев. Остальное зависит только от вас.

– Я понимаю, полковник, и заверяю, что вы не услышите жалоб на мое поведение.

– Хорошо, очень хорошо. Теперь я оставляю вас. Здесь многое нужно сделать, чтобы успеть до открытия школы.