|
Как бы свежим взглядом Кортни окинула знакомую обстановку, на которую уже давно не обращала внимания, замечая только, когда необходимо было прибраться. Впервые она поняла, насколько женской выглядела ее гостиная. Кружевные шторы на окнах и розовый ковер на полу, софа обита бархатом такого же розового цвета, а по бокам пианино — два светло-коричневых кресла. И если бы не еще одно кресло, большое и старомодное, на которое была брошена подушечка, когда-то служившая для молитв, комнату можно было бы назвать элегантной. Джерет рассмотрел и статуэтку дрезденского фарфора на каминной доске, и украшавшую стол хрустальную вазу, и несколько горшков с цветами. Все сияло безукоризненной чистотой.
— Комната вашего сына тоже розовая? — поинтересовался он. — Нет! — отрезала Кортни. — Можете пойти посмотреть, если вы так чертовски любопытны. — Еще бы, показывайте куда идти. Кортни спохватилась, что сама загнала себя в ловушку. Ей ничуть не хотелось показывать комнату Райана, водить по дому, в спальню… — Но ведь вы не хотите идти… — Тогда она розовая, — заявил Джерет и покачал головой. — Неправда! Пойдемте! — Все в Кортни напряглось, казалось, каждый нерв оживает под пристальным взглядом гостя. Но, взяв себя в руки, она поправила свой белый пушистый свитер, пригладила рукой волосы и, подстраиваясь под медленные шаги Джерета, повела его по коридору. — Хороший дом, — похвалил Джерет. — Здесь вы и выросли? — Да. Мой отец был профессором Вандербильдского университета, но вскоре после моего рождения здоровье бабушки ухудшилось, и мы переехали сюда. Моя мама ухаживала за ней. Потом приехала незамужняя бабушкина сестра и осталась жить с нами. Когда мне было одиннадцать лет, папа умер. Вы выросли в доме, где были только мужчины, а я — с одними женщинами. Моя встреча с внешним миром произошла только в колледже. — Каком? — В колледже при Вандербильдском университете. Спустя много лет после его окончания. — Кортни рассмеялась. — А сколько лет вам? — Мне тридцать семь. Много лет назад я тоже учился в этом университете. — Наверное, здорово доводили своих профессоров. Джерет засмеялся и погладил ее по щеке: — Ну, не таким уж я был плохим. — Ну, конечно. Я специализировалась по английскому языку, но не закончила, вышла замуж. А вы? — У меня есть степень по энергетике, — небрежно бросил Джерет, а Кортни очень удивилась. — А что преподавал ваш отец? — Английский язык и литературу. Его фамилия Рейнз. Он изучал Теннисона, Браунинга, Шекспира и литературу средневековья. Вы работали инженером? — Да. А потом женился на Лие и с головой окунулся в бизнес по торговле недвижимостью. Мы встретились с ней еще в университете, она была из Мемфиса. Наш брак длился двенадцать лет. — Вас трудно представить торговцем недвижимостью. — Коммерция очень отличается от всего остального, от фермерства, например. — Глаза его заблестели. — В моей жизни были интересные события… — В это время они подошли к двери, в спальню. Пытаясь отвлечь его внимание, Кортни сказала первое, что пришло в голову: — Эбенезера мы заперли. Джерет остановился перед дверью и, глядя невинными глазами, спросил: — Это спальня Райана? — Нет! — Тем не менее он вошел в комнату и начал осматриваться. Кортни осталась в коридоре. Ну почему она позволила вовлечь себя в экскурсию по дому? — Так это ваша спальня, — тихо проговорил Джерет. |
