И без того ослепительное солнце словно взорвалось у Гурова над самой головой. Он увидел как будто нестерпимую вспышку пламени, услышал неприятный хруст в собственном ухе и неловко отвалился в сторону, споткнувшись о валяющегося рядом красавчика. Следом в глазах потемнело, и Гуров на какое-то время потерял сознание.

Очнулся он быстро и как-то сразу сумел подняться. В голове у него гудело и звенело, и соображал он плохо, действуя в основном инстинктивно. Но то, что ему несказанно повезло, Гуров сообразить сумел. Если бы не его удачное контрнаступление и не первый удар, все могло бы окончиться гораздо плачевнее. Приложи его лобастый не вскользь, а во всю свою силу, и Гуров мог бы уже никогда не увидеть синего неба и ясного солнца.

Теперь же он опять мог все это видеть, и даже кое-что помимо этого. Он оценил обстановку вокруг и принял кое-какие меры. Его последний соперник, все силы которого ушли на удар кастетом, теперь все же опустился на землю и восстанавливался после травмы, нанесенной Гуровым. Зато начал приходить в себя красавчик. Кажется, он был очень зол, и возобновление общения с ним грозило неприятностями. Между тем женщина улепетывала все дальше и дальше, не собираясь останавливаться и даже не оглядываясь назад. Крячко еще не появлялся. Гурову стало очень одиноко. Он допускал, что поблизости кто-то из окрестных жителей наблюдает за его мучениями, но эта мысль нисколько не согревала ему душу. По такой жаре трудно было надеяться на правовую активность населения.

– Вот сволочь! – вдруг отчетливо сказал красавчик, одним махом поднимаясь с земли. – Бабий заступник! Жить надоело?

– Это мент, Сивый! – прохрипел сидящий на четвереньках лобастый. – Понял? Ментяра. Что ты его уговариваешь?

– Вот оно что! – почти не удивился красавчик. – Ну, мент, извини! Ничего личного, как говорится…

Гуров с усилием выпрямился и сжал кулаки. Он сейчас был не в лучшей форме. После обмена ударами ему хотелось взять небольшую паузу, может быть, утереться мокрым полотенцем, прополоскать рот водой, отдышаться. Но секундантов и рефери рядом не было. Только враги, которые не хотели ждать.

Красавчик подпрыгнул и довольно неплохо изобразил прием карате, намереваясь, видимо, снести Гурову голову. Тот каким-то невероятным усилием поставил блок и сумел частично отвести разящий удар, но все же не удержался на ногах и упал на землю. Вошедший в раж красавчик не собирался останавливаться, поэтому Гуров постарался откатиться как можно дальше. Нужно было сопротивляться до последнего.

Трудно сказать, что произошло бы дальше, но в этот момент с той стороны, куда бежала женщина, раздался разъяренный мужской рев. Крик этот прозвучал настолько яростно, что не обратить на него внимание было невозможно. Нападение сорвалось, и все уставились на бегущего вдоль пруда мужчину.

Таким страшным Гуров еще не видел своего друга. Крячко был красен от солнца и гнева. Рубашка на нем почему-то была нараспашку и болталась, как на огородном пугале. Выпученные глаза были налиты кровью. И в руке у него блестел никелированный ствол пистолета!

Гуров недоумевал, где Крячко сумел раздобыть пистолет. Уж точно не в его «Пежо». И еще Гуров не мог понять, куда исчезла женщина. Он только что видел ее хрупкую фигурку. Бежать до конца ограды ей еще долго. Не сквозь землю же она провалилась?

Но размышлять и разгадывать загадки времени не было. Красавчика тоже обеспокоило появление нового лица с оружием. Шутить он не собирался. Не дожидаясь, пока Крячко приблизится на расстояние прицельного выстрела, он выхватил из-под пиджака пистолет и открыл огонь.

Даже если он являлся тем самым убийцей, который расправился в общежитии с Пригожиной, глушитель с пистолета он, разумеется, успел уже снять.