Он куда-то торопился, потому что выехав с территории клиники, джип помчался по дороге с бешенной скоростью. А спустя минут десять, пятнадцать после отъезда Камова, из небольшого гаража, находящегося в стороне от лечебного корпуса, выехал фургон «Уазик» серого цвета с красными крестами по бокам и подъехал к зданию для особо буйных пациентов. Из этого здания вышли двое здоровяков санитаров в белых халатах и трое мужчин в спортивных костюмах, среди которых был и Алексей Игнатенко.

В это время наблюдение осуществлял Грек. Увидев, что Игнатенко залезает в фургон, капитан забеспокоился.

– Федор, они, кажись, увозят его, – протянул он бинокль Туманову.

Майор глянул.

У каждого из залезающих в фургон было в руках по небольшой спортивной сумки, из которых торчали чехлы теннисных ракеток.

– Странно. Похоже, они собираются ехать на теннисный корт, – сказал Федор. Грек захлопал на него глазами.

– Ты что, Николаич? Какой теннис? Тут же психушка, а не спортклуб.

– Сам не пойму, Саня. Что-то здесь не так, – ответил Федор, не отрываясь от бинокля. Он видел, как «Уазик» выехал в ворота и поехал в том же направлении, куда десятью минутами раньше укатил на своем джипе Камов.

Вернулся обратно «Уазик» только под утро. Не выдержав бессонной ночи, оперативники уснули и были разбужены шумом двигателя проезжавшей по дороге мимо них машины. Оба сразу вскочили на ноги, прильнули к дыре в крыше, через которую и вели наблюдение. Увидели «Уазик». Он медленно проехал по деревни, потом свернул к больнице. Кажется, его возвращения тут уже ждали, потому что охранник, дежуривший на воротах, заранее открыл их, стоял возле будки и курил.

Федор поднес бинокль к глазам. Глянул. Увидел, как один за другим из машины выпрыгивали так называемые особо опасные пациенты с сумками в руках. Увидел и Игнатенко. Тот тоже вернулся. Причем, глядя на них у Федора создавалось впечатление, что эти пациенты и двое жлобов в белых халатах, сопровождавших их, были почти в приятельских отношениях.

– Ну вот они все и вернулись. И Игнатенко с ними. Не худо бы узнать, где же все-таки, ребятишки провели эту ночь, – призадумался Туманов. Грек ничего на это не сказал. За те две ночи и день, которые пробыл тут, он стал похож на бомжа. Обросший двухдневной щетиной, в старых джинсах и куртке, перепачканной в пыльной паутине, он подходил под эту категорию бродяг.

Туманов выглядел не лучше. К тому же закончился, сухой паек, который они брали с собой и быстро слопали. И теперь обнаружив, что в пакете не осталось даже зачерствелого сухаря, Туманов принял решение возвращаться в город. Позвонил по сотовому Ваняшину и сказал, что они возвращаются.

В предрассветных сумерках Туманов с Греком выбрались за деревню и сразу свернули в лес, где возле просеки их поджидал Ваняшин.

– Во-первых, чтобы попасть туда, надо заплатить приличные деньги. Потому что лечение там платное. И месяц нахождения там, обойдется тебе, майор, в три штуки баксов. Но это ладно. Допустим, деньги мы общими усилиями найдем. Попросим коммерсантов оказать спонсорскую помощь. Но ты еще и не забывай, как это может быть для тебя опасно. Если вся эта шобла узнает, что ты опер майор, внедренный к ним, в лучшем случаи, они просто придушат тебя. Сделают так, будто ты сам повесился. А в худшем, разорвут на куски и бросят своим собакам, – убежденно доказывал капитан.

Оперативники узнали, что в ту ночь, когда они вели наблюдение за клиникой, в Москве были застрелены три крупных криминальных авторитета. И это навело Туманова на мысль, что возможно, происшедшие убийства напрямую связаны с выездом Игнатенко и двух подозрительных личностей с ним из территории клиники.