— Но ты же сама говорила, что мы — «влюблённая пара», — напомнил я.

— Да я же шутила. Мне просто грустно было, что мой единственный друг… мой брат, хочет меня покинуть.

— То есть, вот так, значит? Я для тебя всего лишь брат?

— А почему нет? В этом ничего нет плохого.

— Знаешь что?! Да пошла ты! — закричал я. — Ты мне разбиваешь сердце; не буду я с тобой дружить и я тебе не брат!

Она помрачнела; не знаю, почему я так быстро перешёл на такой откровенный разговор. Бильге молчала некоторое время.

— Это ты мне разбиваешь сердце, — сказала она плаксивым голосом; я заметил, что у неё снова потекли слёзы.

«Она ещё и плачет?!».

— Я-то? — отвечаю ей я. — Но ведь я и вправду хотел тебя трахнуть; и хочу до сих пор.

— «Трахнуть, трахнуть», — раздражённо сказала она. — Да все парни бы не отказались трахнуть кого угодно — это не показатель любви.

— Но ведь… — начал я.

— Да пошёл ты нахуй! — злостно закричала она.

Мы опять замолчали; в воздухе висело напряжение. Я попытался дождаться, когда она остынет.

— Бильге, — проговорил я, наконец, — ну прости…

Она продолжала смотреть на меня озлобленно, но затем покачала головой и вздохнула:

— Если ты хочешь, чтобы я тебя простила — больше никогда не смей об этом говорить. Ты понял?

— Хорошо.

Она кивнула; мы опять, молча, постояли некоторое время. Наконец-то она успокоилась, глубоко вздохнула и даже слегка улыбнулась; хоть и болезненно.

— Не волнуйся, Кел, — сказала она. — Замутишь с Хэйли, и всё будет хорошо.

— А почему мне нельзя замутить с тобой?

— Потому что я слишком старая для тебя.

— «Старая»? Да ты всего лишь на два года старше меня.

— Два года — это много.

— С каких пор два года — это много? — удивился я. — Ты же говорила, что тебя привлекает Говард.

— А это тут причём? — удивилась Бильге.

— Ему, вообще-то, восемнадцать лет.

— Этому буйволу восемнадцать?! Что?!

— Да, он ведь младший брат Хэйли. Он младше её на два года.

— Ох, ты ж, ёп твою.

Бильге была в ахуе.

— Ну… — сказала она, наконец, — Тогда он не в моём вкусе.

— А кто вообще в твоём вкусе?

— Никто! — крикнула Бильге. — Буду просто… одна всю жизнь. Дрочить.

— Окей, желаю успехов в этом деле.

Как же она меня заебала; теперь я понимаю, о чём говорил Говард — общаясь с ней, я выгляжу таким же ебанутым, как и она. Она всегда найдёт способ выкрутиться и не принимать никакой ответственности; с ней спорить бесполезно: чем больше споришь — тем хуже всё оборачивается. Надо бы просто прекратить общаться с ней. Но как? Она — мой единственный друг в этой вселенной; особенно теперь, когда Дуанте умер. Хотя вряд ли он был, прям таки, моим другом, но всё же. Эх, что за тупость?

— Может, пойдём, позавтракаем? — спросила Бильге; видимо, она хотела уже закончить этот ужасный, неловкий разговор.

Я опять вздохнул и сказал:

— Ладно, пойдём.

Мы пошли завтракать. У нас было что-то вроде пятидневного отпуска в отеле (в обмен на те пять дней, что мы сражались, видимо).