Словно разгадав ее мысли, Бретт поднял голову и, медленно развязав последние ленточки, стянул с нее платье. Он не мог оторвать глаз от ее бархатной золотистой кожи и от упругих грудей с коралловыми твердыми сосками.

Сабрина застенчиво поглядывала на него из-под ресниц, стараясь уловить малейшую смену настроения на его лице, и когда его глаза вновь загорелись страстью, она затрепетала от страха и радости. Он хотел ее как мужчина хочет женщину! О, Господи, пусть это грех, но я хочу, чтоб он сделал меня женщиной! Потом пусть будет все что угодно! Но сейчас я хочу принадлежать ему, думала она.

Все же, когда его рука скользнула ей на бедро, а потом ниже, она замерла. Она не знала, что делают дальше мужчина и женщина и, несмотря на свое желание во всем подчиняться ему, она была совершенно не готова к тому реальному, что вот-вот могло случиться. Его пальцы нежно ласкали ее живот, но когда он коснулся рыжих завитков возле самого сокровенного места, сердце ее заколотилось с бешеной силой.

Он страстно целовал ее, но Сабрина уже не чувствовала его поцелуев, вся сосредоточившись на движениях его руки. Что он делает? Она больно впилась ногтями ему в плечи, и горло у нее перехватило от неожиданной догадки…

Горячая волна страсти заливала ее, но одновременно она не могла избавиться от растущего чувства страха. Она стонала и крутилась, пытаясь избежать прикосновения его пальцев, ее руки отталкивали его, ее тело отвергало его. Оторвав от него свои губы, Сабрина чуть дыша прошептала:

— Пожалуйста, сеньор, пожалуйста, не надо! Я… я не хочу… О, пожалуйста, не надо!

Словно откуда-то издалека долетели до Бретта ее слова, пробились сквозь красную пелену неудержимой похоти, и… он очнулся. Долго смотрел на нее, ничего не видя, стараясь привести в порядок дыхание и мысли. Потом с удивлением обнаружил, что они лежат на ковре, и она совсем обнажена, и едва не случилось непоправимое. Ему сразу же стало больно и стыдно. Прикрыв глаза, чтобы она ничего не смогла прочитать в них, он ругал себя за то, что чуть было не нарушил собственную клятву и не обманул доверие Алехандро. Он лег на спину и, закрыв рукой глаза, прошептал:

— Господи? Что сталось со мной?

Сабрина вздохнула. Лицо ее горело от стыда, и она безуспешно прикрывала голые груди.

Наконец, с трудом одевшись, она заставила себя поднять на него глаза, а когда подняла, сердце у нее упало. У него было совершенно неприступное выражение на лице, глаза глядели недружелюбно, и на чувственных губах блуждала неприятная усмешка.

Сабрина хотела что-то сказать, чтобы прервать враждебное молчание, но слова не шли с ее губ, да и Бретт не располагал к откровенности. Они поднялись с пола, и она еще раз рискнула посмотреть на него, не понимая, куда с такой стремительностью исчез страстный возлюбленный, уступив место чужому мужчине с угрюмым выражением лица.

В голову Бретту пришла вдруг неприятная мысль, что все это было подстроено Алехандро или Сабриной. Он не был очень уж самовлюбленным человеком, но он понимал, что мог бы составить Сабрине в высшей степени удачную партию, да и она была бы не первой, кто таким образом улавливает мужей. Но что больше всего злило его, так это то, что он чуть было не попался в ловушку. Бретт холодно поглядел на нее и произнес с горечью:

— Я не прошу прощения за то, что только что случилось… или почти случилось. Однако признаю, что вел себя непростительно. Вы можете быть уверены, что больше я не забудусь… как бы вы меня ни искушали.

После этих слов он учтиво поклонился и молча вышел из комнаты, оставив Сабрину в полном недоумении.

Глава 9

Сабрина заснула только под утро. Стыд и страх уступили место растерянности, потом и она прошла, остались только злость и обида.