– Да ты что! Я же тебе говорю: не было у Бабиченко никаких дел. За последние три месяца он не заключил ни одной сделки. Я даже удивляюсь, на что он жил.

Как это – не заключил ни одной сделки? А квартира Виолетты Владленовны? Значит, документы на покупку не были оформлены? Следовательно, квартира не принадлежит Алке, и у моей подруги не было повода убивать Копейкину? По крайней мере именно так грамотный адвокат может представить дело в суде и добиться оправдательного приговора. Хм, теперь родителям Аллы остается самая малость: найти деньги на такого грамотного адвоката. Но если Бабиченко не успел оформить документы на квартиру, значит, он и не передал пенсионерке деньги. Те самые тысячи долларов, которые подруга собирала долгие годы и занимала по знакомым, все еще находятся у него! Мне обязательно надо переговорить с домашними риелтора, если таковые имеются.

– Кстати, а когда его хоронят? – спросила я у Елены.

Она остолбенела:

– Понятия не имею. А что?

– Ну, кто-то же от агентства должен прийти, проводить его в последний путь. А то неудобно получится.

Было видно, что сама Жилина не горит этим желанием. На ее лице вдруг мелькнуло озарение.

– Может быть, ты сходишь? Точно – сходи ты! У нас у всех, знаешь ли, большая нагрузка, а ты пока только входишь в курс дела. Я тебе дам телефон Бабиченко, позвони, узнай, когда и где похороны. А мы все на венок скинемся.

Я притворно вздохнула:

– Ну, раз больше некому…

Да, в «Метраже» явно не очень-то ценили Аркадия Васильевича, раз посадили у самого входа. На собственном опыте я убедилась, что здесь просто невозможно нормально работать. Переступив порог, все посетители первым делом натыкались на мой стол и начинали донимать меня своими вопросами. Я уже, наверное, раз сто ответила, что отдел новостроек находится в соседней комнате, что обменом квартир с доплатой занимается Артур Аганезов, который сидит у окна, и что я не располагаю сведениями, какие пятиэтажки будут снесены в Москве в ближайшую пятилетку.

За день я методично пересмотрела немногочисленные папки, которые лежали в ящиках стола Бабиченко, все файлы в компьютере, но безрезультатно. Мне не удалось найти даже намека на то обстоятельство, что Алла Геннадьевна Переверзева покупала квартиру с отсрочкой заселения. Ну просто ни одного документа, подтверждающего сделку! А ведь я сама помню, как Аркадий Васильевич обещал Алле подготовить договор. Мистика какая-то.

– Простите, вы не могли бы мне помочь?

Я подняла глаза и увидела женщину абсолютно несчастного вида. Она нервно теребила в руках сумку из кожзаменителя. Я уже собиралась шепнуть ей, что туалет – в конце коридора, как женщина продолжила:

– Вы нам давали телефоны квартир…

– Я давала? – поразилась я.

– Ну, не вы лично, а одна из сотрудниц вашего агентства. Так вот, все эти телефоны почему-то неправильные. Наверное, это какая-то ошибка…

– Может быть, вам выяснить это у той сотрудницы, с которой вы уже имели дело? – предложила я. – Как ее имя?

– Елена Жилина. Но мне сказали, что она уехала показывать квартиру клиенту. Поэтому я обращаюсь к вам.

Я огляделась вокруг. Действительно, начальница куда-то пропала.

– Ну хорошо, постараюсь вам помочь. Только расскажите подробно, что случилось.

Женщина присела на стул, тяжело вздохнула и поведала свою историю.

Дело дошло до того, что однажды Митрохиным не удалось собрать дочек к первому сентября: денег не было ни на тетрадки, ни на ручки, не говоря уже о новых платьицах. И родители приняли решение: надо перебираться в столицу. Ведь, судя по телевизионным новостям, только там сегодня можно заработать.