Глаза Гаса просматривают долину, но единственные признаки жизни - стервятники. Десятки и десятки из них скачут по камням, захудалые растения, даже песок. Они наблюдают за нами своими тихими пристальными взглядами, когда мы пробиваемся к входу Водоворота.

Я испытываю желание спугнуть их... они не получат еду, которую ждут. Но я знаю, что они не уйдут. Они будут лояльны к ней.

- Так... мы должны пойти туда? - спрашивает Гас, когда я начинаю спускаться вниз по темному пути, окруженному вращающейся трубой песка.

- Если ты не хочешь остаться здесь и прикрыть вход, - предлагаю я.

В течение самой краткой секунды он выглядит соблазненным. Потом он тянет свой шип ветра, держа его перед ним, когда он проталкивается мимо меня, чтобы взять инициативу на себя.

- Давай покончим с этим.

Я пытаюсь не трогать стены... пытаюсь еще сильнее не воображать части моей матери, поглощаемые ими.

Но она также находится в воздухе.

Я прикрываю рот, дыша так мелко, как могу. Однако, каждое дыхание заставляет меня хотеть закрыть рот.

Я прижимаю руку к сердцу, когда мы идем, жалея, что я не могу чувствовать какой-нибудь маленький след своей связи. Есть только холодная пустота.

Мне хотелось развернуться и убежать, пока не найду небо. Но я стремлюсь вперед. Одна нога впереди другой. Каждый шаг увлекает меня прочь от света. В пустую тьму.

- Ладно, я официально ненавижу это здесь, - говорит Гас после нескольких минут ходьбы. - Я имею в виду... это просто неправильно. Нет другого способа, чтобы описать это.

Нет.

Водовороты чувствуются настолько же ужасными, как они есть.

И снова я не могу не думать о том, что это сделал один из Бурь.

Я почти говорю мысли вслух, но останавливаюсь как раз вовремя. Таким образом, я удивлена, когда Гас спрашивает меня:

- Что ты думаешь об Озе?

Я тщательно подбираю свой ответ. Сейчас не время, чтобы подвергнуть сомнению нашего лидера. Сражения призывают доверие и лояльность.

- Я думаю, что он отчаянно пытается защищать наших людей.

- Отчаянно, - повторяет Гас. Он молчит несколько шагов, прежде чем спрашивает:

- Ты считаешь, что Бури могут победить?

Я потираю пальцами кожу на запястье, находя остатки ожога Астона. Его преследующий предупреждения до сих пор звенят в моей голове, и теперь я понимаю, почему он был так уверен, что у нас не было шанса. Но я должна верить, что есть еще надежда.

- Независимо от того, как влиятелен Райден, - говорю я Гасу, - ветер всегда будет сильнее. И я не могу считать, что ветер позволит ему продолжать разрушать себя намного дольше.

- Ты говоришь о ветре, как будто тот живой.

- В некоторых случаях так.

Я думаю о своем лояльном Западном щите, путешествующем со мной в это темное место, куда никакие другие ветры не смеют идти. Он остается, потому что хочет. Та же самая причина сплотила других Западных и привела их к нашему спасению в Долине Смерти.

Да, некоторые ветры могут быть готовы позволить Райдену доминировать и разрушать их. Но другие будут бороться. И если мы можем включить в список их помощь, заставить их присоединяться к нам, ничто не сможет остановить нас.

Возможно, это тайна, которую мы все упустили. Это не о том, чтобы найти правильные команды. Это о том, чтобы найти правильные ветры.

Что могло фактически означать, что моя мать может помочь нам... очень сильно, поскольку я очень не хочу допускать это. Она понимает ветер так, как ни один из нас никогда не понимал. Если кто-то и сможет найти ветры, который нам нужны, то это - она.

Тусклый свет появляется впереди, и я готовлюсь к виду моей матери, свисающей с цепи, как жертвы в тюрьме Райдена. Но когда мы наконец достигаем конца тоннеля, тут - пустая, круглая пещера с занавесками из металла, отгораживающими перегородкой две маленьких клетки.