Одри шагает ко мне, оказываясь в сантиметрах от меня. Так близко, что я чувствую тепло ее тела, разливающееся в воздухе. Так близко, что я еще сильнее осознаю близость ее губ. Ветер закручивается все плотнее, отделяя нас от остального мира. Безопасное, уединенное пространство только для нас двоих.

- Держись за меня, - приказывает она, и мне требуется всего секунда, чтобы осознать, что я это не вообразил. Я как раз думал о том, чтобы ее обнять.

Мои руки обвиваются вокруг ее крошечной фигурки, такой маленькой, что мои пальцы практически соприкасаются. Она вся такая хрупкая и нежная. Но она полна силы, тепла и могущества.

И я хочу ее.

Она - это все, что я хотел многие годы. Неважно, как долго я пытался бороться или игнорировать это.

Желает ли она меня?

Стояла бы она так близко, если не желает?

Я облизываю губы в поисках мужества перед началом действий. Наклоняюсь вперед совсем чуть-чуть и...

И меня едва не тошнит на нее, когда ветер срывает нас с горы.

Любой аттракцион, на котором я когда-либо был, кажется детской забавой, по сравнению со свободным падением, и я цепляюсь за Одри, ненавидя себя за очередное взвизгивание.

Отличный способ показаться крутым. Уверен, она под впечатлением.

Не знаю, слышит ли она мои крики. Ее глаза закрыты, и она погружена в свои мысли, что было бы облегчением, если бы не дно долины по встречному курсу.

- Э... Одри! - кричу я, мое сердце колотится, заглушая ветер.

Она не моргает.

Я трясу ее, но она и бровью не ведет, как будто решив, что отвесное падение с горы - отличное время, чтобы вздремнуть.

- Я серьезно, Одри, это не смешно!

Она по-прежнему не отвечает. Поэтому я закрываю глаза, и пока земля стремительно приближается, готовлюсь испытать то, что чувствует муха, ударяясь о лобовое стекло. Но в последний момент Одри шепчет:

- Замедление, - и воздушный поток тормозит, двигаясь параллельно земле.

- Больше так не делай! - кричу я, тяжело дыша.

- Я тебя напугала?

- Да, - я едва не описался от страха, но не говорить же ей об этом.

- Пусть это будет первым уроком. То, чему я собираюсь тебя научить, будет казаться невозможным, но я знаю, что делаю. Ты должен довериться мне.

Я фыркаю:

- Я все еще пытаюсь убедить себя, что грибы в моем гамбургере не были психоделическими, и что когда я завтра проснусь, все это не окажется галлюцинацией.

Одри не улыбается, глядя на меня, сузив глаза.

- Хорошо, я доверяю тебе.

Мы несколько секунд летим в тишине, прежде чем она шепчет:

- Развейся, - и снова меня отталкивает.

Мы приземляемся на бегу, когда потоки воздуха растворяются, опуская нас на мягкую траву в переднем дворе моего дома. Дом не освещен, за исключением моей спальни, в которой горит лампа, зажженная мной после того, как Одри упала без сил на пол.

Кажется, это было несколько лет назад, а не часов.

Мое окно до сих пор открыто. Великолепно. В моей комнате, наверно, полным-полно бабочек.

- Я вернусь завтра, чтобы начать тренировку, - говорит Одри, поворачиваясь к финиковой аллее.

- Это все? Теперь мне положено просто идти спать?

- Тебе нужен отдых. Завтра будет длинный день.

- А ты? - Моя кожа зудит от одной только мысли о куче пальмовых листьев, на которой она спит. - Ты могла бы остаться в моей комнате, если хочешь.

Она поднимает бровь.

Я чувствую, как мои щеки горят.

- Я не это имел в виду. Я посплю на полу.

Губы Одри растягиваются в полуулыбке. Я размышляю о том, знает ли она, как полноценно улыбаться.

- Я не буду спать, - говорит она. - Мне нужно придумать, как позвать на помощь.

- Ох, точно.

Сражаться с психами, которые идут, чтобы захватить меня, по причине, которую я до сих пор не понимаю. Да, сон действительно будет безнадежным делом.