— Именно так я и собираюсь поступить и не нуждаюсь в твоих советах.

— Тогда начинай искать дом.

— Уже начала.

На мгновение он умолк, и она удовлетворенно подумала: «Наконец-то мне удалось немного сбить с него спесь».

Но это было всего лишь на мгновение.

— Ты что-то нашла?

— Сегодня утром я посмотрела один дом, но он мне не подошел.

— Где?

— Здесь. В Лэнион. — Он молчал, ожидая продолжения. — Называется Бозифик, — неловко добавила она.

— Бозифик! — Он, казалось, обрадовался. — Это же чудесное место!

— Ужасное!

— Ужасное? — Он ушам своим не верил. — Мы говорим о коттедже на холме, где когда-то жил Обри Крейн? Тот, что Керноу унаследовали от тетушки со стороны мужа?

— Тот самый, но он жуткий и жить там невозможно.

— Что значит жуткий? Там что, привидения?

— Не знаю я! Просто жуткий, и все.

— Если там обитает привидение Обри Крейна, вы с ним всласть повеселитесь. Моя мама помнила его, говорила, он был очень славным. И детей любил, — добавил он, но Вирджинии его слова показались классическим поп sequitur.

— Мне все равно, что за человек он был, и я не собираюсь арендовать этот дом.

— Почему?

— Потому.

— Назови мне три убедительные причины.

Терпению Вирджинии пришел конец.

— Ради всего святого…

Она попыталась подняться на ноги, но Юстас со стремительностью, неожиданной для такого крупного мужчины, схватил рукой ее запястье и заставил Вирджинию сесть обратно на траву. Разъяренная, она посмотрела в его глаза и увидела, что они превратились в холодные голубые камешки.

— Три убедительные причины, — повторил он.

Она перевела взгляд вниз, на его руку, удерживавшую ее запястье. Он и не подумал выпустить ее, и она сказала:

— Там нет холодильника.

— Холодильник я тебе одолжу. Вторая причина?

— Я уже говорила. Там жуткая атмосфера. Дети никогда не жили в подобных местах. Они придут в ужас.

— Вряд ли, если только у них не такие же куриные мозги, как у их мамаши. Причина номер три?

Она безнадежно пыталась придумать какую-нибудь вескую, значимую причину, что-нибудь, чтобы оправдаться перед Юстасом за свой неосознанный страх перед странным домом на холме. Однако ей приходили на ум лишь слабые отговорки, каждая из которых была еще менее убедительна, чем предыдущие.

— Дом слишком мал, он грязный, мне негде будет стирать детскую одежду, и я не знаю, есть ли там утюг или газонокосилка, чтобы подстригать траву. И там нет сада, просто лужайка, а мебель в комнатах такая унылая и…

Он перебил ее.

— У тебя нет причин отказываться от него, Вирджиния, и ты это прекрасно знаешь. Все это просто чертовы оправдания!

— И за что же я, по-твоему, оправдываюсь?

— За то, что не решаешься воспротивиться воле свекрови или этой вашей няни, или их обеих. За то, что не можешь принять бой, отстоять свои права и растить детей так, как сама считаешь нужным.

Гнев на него застрял у нее в горле тяжелым комом, лишая дара речи.