Дорога много времени не заняла. Песок шуршал под ногами. Я неслась вперёд легко, почти лишённая груза. Оазис предстал перед моими глазами через полтора часа бега.

В первый момент показалось, что все, сбылись мои самые худшие предположения. Вокруг было слишком много крови и трупов. А потом стало понятно, нет, не все так плохо — вокруг смертники. Расходный человеческий материал. Судя по тому, что стрел не было — Али стрелял из своего божественного лука.

Правда, причины гибели почти десятка трупов, обнаружить я не смогла.

Не смогла найти и трупы мальчишек. Значит, живы. Живы!

И можно перевести дыхание и позволить себе улыбку.

Змеиный проводник Зеон — как ха-змея. Греется на солнце, неторопливо переползает с места на места, но уж если соберётся атаковать…

Глупцы, вызвавшие гнев этого человека, он подписал вам смертный приговор, а я приведу его в исполнение!

На то чтобы собрать в одну кучку весь необходимый мне грим я потратила почти полтора часа. Ещё два ушло на то, чтобы озаботиться оружием.

И почти шесть часов я потратила на подготовку к шаманскому танцу. И хоть делала это все я в быстром темпе, все равно успела к нужному времени еле-еле.

Свет Меды уже потускнел, когда босыми ногами я стала на изломанные линии змеиного призыва.

Это не было танцем в том смысле, который сейчас в него вкладывают в городах. Это была древняя техника шаманов. Насколько мне было известно, применять её не всегда решался даже шаман Песчаных крыс, а он был для деда примером. Зато таким никогда не брезговали шаманы разбойников, а я их не хуже, и цель у меня схожая.

Не оставить виновных в живых. Не дать помешать тому, что я хочу сделать.

Потом, конечно, меня будет ждать серьёзный откат. Потом я дорого заплачу за совершенное.

А может быть, я вообще себя переоцениваю, и на мой призыв не откликнется вообще ни одна змея. Даже Искра, бежавшая сразу же после того, как я покатилась по песку от ключа смерти.

Но если я не попробую, то не узнаю.

Поэтому долой рефлексию, и ближе к телу. К делу, точнее. Но в данном случае всё равно одно и то же.

Шаосе упало на песок. Зябко поёжившись, я перебросила волосы вперёд и подняла руки над головой.

Звать, приманивать, очаровывать и всей своей сущностью стать источником Зова.

Шаг, и песок скользнул сквозь пальцы. Наклонившись, я зачерпнула его ладонями, осторожно, бережно. И две песочные реки рассыпались вдоль моего тела, обрисовывая, повторяя на нём рисунки, сделанные ритуальной краской.

Шаг.

И я почти расстелилась на песке, двигаясь по нему змеиными рывками.

Шаг.

И моё тело замирает в неверном движении, когда кажется, что в следующий миг я рухну на песок и буду не в силах подняться.

Шаг.

Коснувшись просыпанного золота руками, я негромко запела, вторя заклинанию.

Тихий звук развернулся вокруг меня. Существуя сам по себе, он побуждал песок вокруг дрожать. Звук забился под песочный покров, скользил по нарисованным линиям, покрывая все вокруг едва заметной дрожью.

Песочные волны поднимались и опускались в такт движениям моего тела.

Я выгнулась дугой — и песчаные барханы поднялись вместе со мной.

Моё тело распласталось на песке, и волны песка опустились вместе со мной.

Шаг.

В такт мерной мелодии, передавая вокруг Зов древний, как сама пустыня. Зовущий и томительно-пронзительный.

Шаг. Зов. И пустыня замерла, вслушиваясь в мой лёгкий напев.

Зов скользил над тёмным небом. Разрывая его, разбивая на куски.

В голове обрывки песни накладывались на древнюю легенду.

Когда-то под хрустальным куполом города встретились двое. Мужчина и женщина. Он был хорошо собой. Она далеко не глупа. У них нашлись и общие знакомые, и общие темы для разговоров.