— Что теперь будем делать, майор? — спросил Эзикиел.

Вопрос был из таких, на который с готовностью ответил бы любой, и майор Шевалье пропустил его мимо ушей. Он не сказал ни слова.

Эзикиел посмотрел на Джоша Корна, а тот на Рипа Грина. Верзила Билл взглянул на Боба Баскома, а тот, в свою очередь, — на Джонни Картиджа.

— Куда все же Чад направился в такую глухую пору ночи? — задал вопрос Джонни. — Если бы меня спросили, я бы сказал, что сейчас не совсем подходящее время, чтобы упражняться в выездке или покидать отряд.

— Не слышал, чтобы Чад о чем-то спрашивал тебя, Джонни, — заметил Длинноногий.

— Что ни говори, а он уезжает уже второй раз за день, — подчеркнул майор. — Вот это-то и тревожит.

Длинноногий пошел к границе бивака, там распростерся ниц и прижал ухо к земле.

— Он что, слушает, как червяки ползают? Неужто рыбу собирается удить? — спросил Гас Калла, которого поведение Длинноногого совсем сбило с толку.

— Да что ты, миленький. Он пытается уловить стук копыт лошадей команчей, — пояснила Матильда. — Замолчи и дай ему слушать.

Вскоре Длинноногий встал с земли и подошел к костру.

— Сейчас никто не скачет, — сказал он. — Если бы двигались сотни лошадей, я наверняка услыхал бы. — И добавил: — Но это отнюдь не значит, что они не появятся здесь завтра.

— Почему завтра? — в один голос спросили рейнджеры. — Завтра уже началось час-два назад.

— А потому, что они поскачут в полнолуние, — пояснил Длинноногий. — Этот день называют еще луной команчей. Они любят совершать набеги на Мексику по старой тропе войны, когда светит полная луна. Им нравится эта древняя традиция — скакать при луне команчей по бесконечным прериям.

Майор Шевалье понимал, что в его распоряжении всего час для принятия решения относительно тактики действий. Разумеется, старуха, может, и валяла дурака, может, у команчей и нет никакого плана захватить Чиуауа крупными силами в несколько сотен воинов, выступивших с плато Ллано-Эстакадо, чтобы терроризировать поселенцев в Мексике и Техасе. Может, это бредовые мысли сумасшедшей старухи, испугавшейся, что ей отрежут нос.

Но если то, что она сказала, действительно, правда, следует предупредить поселенцев. Набег огромной толпы индейских воинов на юг может создать угрозу всему пограничью. Фермы, находящиеся на западе от линии Остин-Сан-Антонио, беззащитны — даже полдюжины команчей, отколовшиеся от главных сил, легко могут поджигать усадьбы, постройки, захватывать в заложники детей и вообще сеять вокруг панику и производить ужасные разрушения.

Самое опасное в этом дьявольском замысле заключалось в том, что команчи сосредоточились теперь в центре района боевых действий: на полпути от начала тропы войны на севере и на том же расстоянии от поселений белых на востоке. Может, его отряду лучше всего двигаться к западу от Эль-Пасо и нанести там удар — тропа войны проходит к востоку от Эль-Пасо. Но с другой стороны, Бизоньему Горбу известно их месторасположение и численность — он знает, что ему противостоит всего дюжина рейнджеров. Если у него под рукой сосредоточены крупные силы, то он станет гонять их отряд по всем прериям хотя бы ради развлечения. Ему без сомнения известно, что в отряде находятся и два охотника за скальпами. Оскальпировать охотника за скальпами — особое удовольствие для любого индейца, будь то команч или апач.

Если отряд повернет на восток — это будет означать конец его миссии, а им осталось всего одна-две недели, чтобы до конца решить возложенную задачу. К тому же тогда придется пересекать путь, по которому двигаются вооруженные индейцы, если они уже выступили в поход.