— Эй, женщина, ты хочешь, чтобы и я разрыдался! Увидев, как по лицу Джерики катятся слезы, хотя та и пытается держаться с достоинством, он воскликнул:

— Почему женщины всегда плачут на таких ритуалах?!

Джерика посмотрела на Джондалара с непонятным выражением на лице, затем перевела взгляд на Эйлу, рыдающую в его объятиях.

— Пора выбирать друга, пора отбросить в сторону несбыточные мечты. Не можем же мы все обладать совершенным мужчиной, — прошептала она тихо.

— …Принимает ли Первая Пещера Ланзадонии эту пару? — бросив взгляд на собравшихся, спросил Даланар.

— Принимаем, — ответили все хором.

— Ичозар, Джоплайя, вы даете обещание соединиться. Пусть Дони, Великая Земная Мать, благословит вас, — сказал вождь в заключение, прикоснувшись деревянным изображением к голове Ичозара и животу Джоплайи. Затем опять воткнул Дони в землю перед очагом.

Пара повернулась лицом к собравшимся, а затем медленно пошла вокруг очага. В торжественной тишине дух невыразимой словами меланхолии делал женщину неотразимо прекрасной.

Мужчина рядом с ней был ниже ростом. Его большой крючковатый нос нависал над выступающими вперед челюстями, а сходившиеся в центре тяжелые надбровные дуги с густыми буйными бровями пересекали его лоб одной линией. У него были чрезвычайно мускулистые руки, огромная бочкообразная грудь, длинное тело и короткие кривые волосатые ноги, что говорило о его связи с Кланом. Но его нельзя было назвать плоскоголовым, так как у него не было маленького скошенного лба, переходящего в длинную большую сплющенную сверху голову, что и дало имя членам Клана. У Ичозара был такой же прямой и высокий лоб, как у любого из здешних жителей.

И все же Ичозар был невероятно уродлив и являл собой абсолютную противоположность женщине, стоявшей рядом с ним. Лишь его глаза сглаживали контраст между ними. Большие, блестящие, карие, они ошеломляли всех выражением обожания и любви к этой женщине. Это несколько нейтрализовало невыразимую печаль, что пропитала атмосферу вокруг Джоплайи.

Но даже такое очевидное доказательство любви Ичозара не могло облегчить боль, которую Эйла ощущала, глядя на Джоплайю. И она спрятала голову на груди Джондалара, чтобы не видеть этого и чтобы преодолеть горестные чувства.

Когда двое закончили третий круг, тишина взорвалась хором добрых пожеланий. Эйла держалась позади, пытаясь овладеть собой. В конце концов, подталкиваемая Джондаларом, она подошла к паре, чтобы пожелать счастья.

— Джоплайя, я рад, так рад, что мы вместе будем праздновать День Воссоединения, — сказал Джондалар и обнял ее.

Она прижалась к нему, и он удивился, как крепко она обняла его, как будто прощалась с ним навсегда.

— Мне не нужно желать тебе счастья, Ичозар, — сказала Эйла. — Я лишь пожелаю, чтобы ты был всегда так счастлив, как сейчас.

— А как может быть по-другому с Джоплайей?

Неожиданно она обняла его. Для нее он не был уродливым, у него был приемлемый, знакомый вид. Такие красивые женщины не часто обнимали Ичозара, и он почувствовал теплую приязнь к этой золотоволосой чужеземке.

Затем она повернулась к Джоплайе. Вглядываясь в пронзительные зеленые глаза, она почувствовала, как слова, которые она хотела произнести, застряли в горле. С болезненным криком она бросилась к Джоплайе, и та обняла ее и стала гладить по спине, как будто не она, а Эйла нуждалась в утешении.

— Все в порядке, Эйла. — Голос Джоплайи звучал отстраненно и пусто. Глаза были сухие. — Что я еще могла сделать? Я никогда не встречу человека, который полюбил бы меня так, как любит Ичозар. Я уже давно знала, что я буду его подругой. И больше нет причин ждать.

Эйла отступила назад, стараясь сдержать слезы, и увидела, что Ичозар подвинулся поближе.