Свалился я, а не лошади, за пару часов до рассвета я понял, что ещё немного и вырублюсь. Поэтому заметив слева тёмную массу, очередные скалы и валуны, и завёл лошадей туда. Тут оказалось что-то типа «дворика» с единственным входом-выходом. Тут же не рассёдлывая лошадей, просто ослабив подпруги, стреножил их и, достав трофейную рубаху, разрезал её. Мне ещё хватило сил сделать фиксирующую повязку, скрепляя рёбра. Жаль раньше не сделал это, после чего попил воды и вырубился. Это всё что я помнил. Странно, что на все эти приготовления у меня хватило сил, сам себе удивился.

Очнулся я от пинка в бок, вызвавший выстрел острой боли по всему телу, отчего сразу перекатился на рефлексах и взмахнул рукой, при этом открывая глаза. В полуметре от меня стоял парень в ковбойских сапогах, видимо он меня и пнул, и сейчас пытался руками удержать кишки распоротого живота. Ну да я на рефлексах страшен, да и так тоже. Чего этих уродов жалеть? Американцев я не просто не любил, ненавидел лютой злобой, и каждая смерть из этого племени мне была в радость. Боль конечно от удара и резкого подъёма скрутила меня, но я силой воли загнал её на задворки и двигался легко и непринуждённо. Ещё открывая глаза, я успел осмотреться и понять, что влип крепко. Преследователей здесь было семеро. Один уже не боец, ему бы кишки удержать. Осталось шестеро. Оружия у меня кроме ножа не было, ковбои забрали пояс с револьвером, лежавший рядом, а вот нож у меня был в рукаве и они его не заметили. Вблизи никакого оружия не было. Придётся импровизировать.

Эта аналитика у меня проскользнула в мыслях, когда я ещё вскакивал, укрепляясь на ногах, поэтому решил ошеломить их, чтобы у меня появился дополнительный шанс.

— Ха! — громко воскликнул я и одним движением сбросил одежду, оставшись голышом.

Моральный удар по нервам преследователей помог. Один из молодых парней скривился и явно с трудом сдерживал позывы к рвоте, после чего отвернулся. Вернее отвели глаза все, возможно ненадолго, но мне необходима была эта заминка. Нож, который я продолжал держать в руке, полетел в ближайшего парня, войдя в горло, а я уже подскочил к тому, с дырой в животе и, выхватив из его кобуры «Кольт», ударяя по курку, произвёл пять выстрелов. Этого хватило, чтобы уложить всех. Причём, во время последнего выстрела мне пришлось уходить перекатом, здесь ветераны были и на выстрелы среагировали махом, стреляя в ответ. Странно, что они так оплошали когда брали меня. Если всё оружие рядом прибрали, то думали всё, я у них в руках? Ой, наивное дурачьё.

С учётом того что этот «дворик» среди скал имел поверхность усыпанную мелкими камушками вроде щебня, перекат для меня не прошёл без последствий, многочисленные повреждения кожи и новая боль. Рёбра то всё же поломаны. С трудом встав, я осмотрелся и подошёл к недорезанному, вставив ему в ухо ствол револьвера, я снёс ему пол головы. Тот всё ещё покачиваясь стоял, но покрылся мелкими каплями пота и дрожал, так что я ещё милосердие проявил.

— То-то, красота страшная сила, — прохрипел я с кривой ухмылкой.

Упав рядом с ним, я стал доставать из кармашков пояса патроны и переснаряжать револьвер. Не доползу я до остальных тел, сил не хватит. Причём выходить было нужно. Лошадей моих во «дворике» не было, успели вывести, да и сами они были на своих двоих, значит, табун снаружи и он, скорее всего, охраняется. Не семь их было, а восемь, точно говорю и остался последней, а силы меня уже оставили.

Встать я не смог, при попытке это сделать меня завалило набок и я упал, чувствуя, что вот-вот вырублюсь. Не знаю, может, показалось, но, кажется, снаружи у скал раздались выстрелы, несколько их было, однако ни одного попадания по своему телу я не ощутил, ну а потом меня поглотила спасительная темнота.