Окинув цепким взором тянувшиеся вдоль стен стеллажи, заставленные горшками, кубышками, металлическими трубками и цилиндрами, начиненными Огненным зельем, аррант удостоверился, что с тех пор, как Зачахар показывал ему свой арсенал, ничего здесь не изменилось. Осталось только сообразить, каким образом его лучше использовать.

Чиркнув кресалом, Эврих раздул тлеющий трут и поднес крохотный огонек к одному свешивавшемуся из горшка фитилю, к другому… Сунул за пазуху три бронзовых «куколки» и ринулся в кабинет. Сорвал со стены саадак со стрелами и, услышав звук приближающихся по коридору шагов, юркнул в мастерскую.

Наложил на тетиву стрелу и мысленно воззвал к Небожителям, дабы позволили они ему выскочить в коридор прежде, чем догорят фитили. Дело сделано только наполовину, и в доме этом прольется еще немало крови, прежде чем он покинет его. Если покинет…

В дверь кабинета постучали, но Зачахар, как и положено образцовому покойнику, безмолвствовал — с пяти шагов Эврих не мог промахнуться, хотя стрелком был посредственным. Стук повторился, дверь распахнулась, и в кабинет заглянул телохранитель — здоровенный степняк с бегающими колючими глазками и огромным кривым мечом у пояса. Издав похожий на приглушенное рычание возглас, он бросился к телу своего хозяина, а в дверном проеме возник воин в блестящем медном нагруднике.

Эврих вскинул лук, и стрела, с хрустом проломив панцирь, впилась в тело воина. Аррант отшвырнул лук и ринулся к спасительной двери, моля Великого Духа, чтобы никого больше в коридоре не оказалось. Телохранитель Зачахара яростно взвыл за его спиной, что-то грохнуло, ахнуло, здание вздрогнуло, и тугая струя воздуха швырнула Эвриха на противоположную стену коридора. Снова загрохотал рукотворный гром, но аррант, не обращая на него внимания, вскочил на ноги и рысцой бросился вдоль коридора. В дальнем его конце заметались фигурки воинов с обнаженными мечами, Эврих рванул первую, расположенную по левую руку от него дверь, вторую, третью — заперто, заперто, заперто! Четвертая дверь поддалась, он ввалился в библиотеку, и в этот момент в кабинете Зачахара громыхнуло так, что с полок посыпались книги и свитки. «Скольв же этого пакостного зелья он у себя под боком хранил?» — мельком подумал Эврих, задвигая засов и кидаясь к окну с частично выбитыми от сотрясения стеклами. Попытался поднять раму — не получилось ее перекосило и заклинило. Ударил локтем в свинцовые переплеты, удерживавшие куски стекла неправильной формы. Сделанная из мягкого металла паутина поддалась, прогнулась. Тратя драгоценные мгновения, он ударил еще и еще раз, морозный воздух обжег разгоряченное лицо, и аррант по пояс высунулся из окна.

Ага! Подводы с бочонками, приготовленными Зачахаром для демонстрации работы баллисты, которая должна была состояться нынче на Совиной пустоши, стояли у каменной стены занимавшего едва ли не весь внутренний двор сарая. Того самого, в котором безглазые и безъязыкие рабы изготовляли Огненное зелье и начиняли им горшки, бронзовые цилиндры и прочие емкости, превращая их в непревзойденные орудия для убийства людей.

Вытащив из-за пазухи бронзовую «куколку», Эврих чиркнул кресалом. Дунул на трут — ну разгорайся же! Запалил фитиль и, размахнувшись, метнул «куколку» на прикрывавшую бочонки холстину. За первой последовала вторая «куколка». Мгновение Эврих помедлил, борясь с искушением бросить им вслед и третью, последнюю, но, раздумав, ринулся прочь из библиотеки. Врезался в толпу бегущих по коридору людей, впечатал кулак в чью-то скалящуюся харю. Получив страшный удар в ухо, покатился по полу, и тут во внутреннем дворе жахнуло так, что здание подпрыгнуло, по стенам разбежались трещины, с потолка посыпалась штукатурка, коридор наполнился пылью и дымом…

Где-то за спиной орали и ругались, кто-то жалобно выл и визжал, но Эврих знал, что это только начало.