— Позволь мне выйти замуж за звезду вечернюю!

— Поступай как хочешь, Варваруна. Тебе с ним жить, тебе и решать, — ответил отец.

Поскакали они в становище, и, едва подъехали к шатру, где вовсю шли приготовления к свадьбе, засияла на потемневшем небе первая звезда и чудным образом изменился облик беловолосого старца, скакавшего на лунно-белом жеребце. Вновь превратился он в пригожего юношу, от лица которого не могла оторвать взгляд ни одна женщина становища.

— Ты ли это, Ир-Таилар? — несмело обратилась к нему Варваруна.

— Я, славная моя невеста! Я жених твой — звезда вечерняя! Три дня буду я при свете солнца обретать облик старика, ибо непросто звезде стать человеком. А уж потом навсегда стану таким, каким видишь ты меня сейчас.

Возрадовалась младшая сестра, хлынули слезы из глаз старшей. Окинула она завистливым взглядом пригожего Ир-Таилара и огромный табун диких лошадей, покорно следовавший за ним, и завопила:

— Не ее ты жених, Ир-Таилар! Не ее, а мой! Ко мне ты спустился с небес, не к ней!

Пожал широкими плечами прекраснолицый юноша, покачал головой:

— К тебе я спустился, но послушалась ли ты моего наказа? Отвергла ты меня в образе старика седовласого, морщинистого, а сестра твоя приняла. За это полюбил я Варваруну и сделаю ее такой счастливой, какой не была до нее ни одна женщина. Тебя же теперь и знать не желаю.

Закричала Каинап, бросилась в тоске и досаде с лошади, ударилась оземь и превратилась в ночную птицу выпь, прозванную ухалом или водяным быком за то, что страшно ревет она, вечно оплакивая потерю лучшего в мире жениха…

Кари вздрогнула и открыла глаза. О Боги Покровители, ну почему нет ей от этого арранта покоя даже во сне? Ир-Таилар с лицом и фигурой Эвриха — это ли не наваждение? А кстати, куда сам-то чужак успел по-деваться?

Костер почти догорел, около него спал недужный мальчишка, но ни Эвриха, ни Алиар рядом не было. Девушка пробралась к костру, дунула на припорошенные пеплом уголья. Вспыхнуло пламя, Кари оглядела сопящих под овчинами чифлахов и решительно выскользнула из шатра.

Поплотнее закуталась в плащ, прислушиваясь к фырканью множества лошадей, сгрудившихся на краю балки. Света затянутой тучами луны и редких звезд было недостаточно, чтобы разглядеть второй шатер и немногих дозорных, оставленных для догляда за согнанными на ночь в одно место табунами, но даже и в полной темноте Кари сумела бы добраться до балки, где, по ее расчетам, следовало искать Эвриха и Алиар.

Зачем ей понадобилось их искать и что она будет делать, если поиски ее увенчаются успехом, девушка не думала. Спотыкаясь о неразличимые во мраке неровности почвы, Кари, сжав кулаки, шагала вперед, чувствуя, как к горлу подступает комок, а к глазам — слезы.

Предатели! Похотливые скоты! Как они могли? Как посмели тайно сбежать и предаваться своим скотским утехам, когда она… Она…

Она не позволит! Она скажет им… Она задаст этой наглой служанке, этой круглоглазой рабыне! Раскровянит рожу блудливому улигэрчи, этому горе-лекарю!..

Тихий протяжный стон, донесшийся откуда-то слева и снизу, едва ли не из-под ног девушки, заставил ее вздрогнуть и замереть на месте. И тут же все мысли о шумной и скорой расправе вылетели у нее из головы. Ой-е! Великий Дух, зачем же понесло ее в холод и мрак? Какую еще глупость собиралась она совершить?

Из балки, на краю которой Кари столь умопомрачительно быстро очутилась, снова донеслись стоны, счастливые всхлипывания и прерывистый шепот Алиар. Девушка распахнула плащ, судорожно рванула ворот халата. Краска заливала лицо, дышать было нечем, внутренний жар, казалось, вот-вот спалит ее. Она представила тесно сплетенные, голые, потные тела любовников, от которых отделяло ее не более дюжины шагов, и со всех ног бросилась бежать прочь от балки.