Секунду мальчик стоял, слушая удары собственного сердца, которое, казалось, бухало на полгорода, потом, стараясь двигаться как можно тише, направился к огру. «Надо было заорать! — мелькнула в его голове мысль. — Светоносный, неужто он его уже жрет?!»

Он подкрался к мечу, наклонился, чтобы поднять его, и, выпрямившись, вдруг ткнулся взглядом в серокожую громаду, воздвигшуюся прямо перед ним.

Огр, очевидно просто притворявшийся, что не замечает мальчика, схватил его чудовищной лапищей за шиворот и с ревом оторвал от земли.

— А теперь объясните мне, добрый господин, почему и с какой целью вы напали на моего товарища? — изысканно вопросил менестрель, возлежавший на мостовой, удобно подложив руку под голову.

Кай, висевший между небом и землей, еще не обрел дар речи.

— Быть может, вас интересовало содержимое моего кошелька? — продолжал рыжий менестрель. — Смею вас уверить, кошелек совершенно пуст. В этом городишке живет странный народ. Если я угостил кого-то кружкой-другой, не значит ли это, что потом неплохо бы угостить меня? Тем более что я весь вечер драл глотку, ублажая весь трактир… Кстати, мое имя — Корнелий.

— К-кай… — с трудом выговорил Кай.

Огр, который удерживал мальчика в висячем положении на согнутой в локте руке так же легко, как будто это был тряпичный лоскут, снова заурчал.

— Отстань, Ххар, — поморщился Корнелий. — Никуда я отсюда не пойду, я же сказал. Ночь не такая уж и холодная. Видали мы с тобой и похолоднее. Трактирщик не разрешил остаться переночевать, потому что мне уже нечем было заплатить. И это в то время, когда во всем королевстве менестрели, по обычаю, не платят за ночлег и выпивку! Клянусь веселым Гарнаком, покровителем менестрелей и пьяниц, этот Горн — самый скупой трактирщик во всем Гаэлоне. Он сказал, что я начал платить тогда, когда он еще и не догадывался о роде моих занятий, то есть я вошел в трактир как обычный посетитель, значит, и выйти должен как простой посетитель. Говоришь, имя твое Гхай? Не совсем обычное имя для гнома. И с какой поры маленький народец разбоем занимается? — Корнелий расхохотался пьяным раскатистым хохотом. — Скажи мне, господин Гхай, в этом городишке есть еще места, где собираются, чтобы выпить и послушать старые добрые баллады и веселые застольные песенки?

— Я… — с трудом выговорил Кай и прокашлялся. — Никакой не гном. Я… не разбойничал.

Корнелий приподнялся на локте и, гримасничая от напряжения, долго вглядывался в своего пленника. Потом хрюкнул и снова расхохотался.

— Клянусь веселым Гарнаком! — воскликнул он. — Это ж пацан! А меч… — он перевел взгляд на валявшийся рядом меч Кая, — простая деревяшка? Что ж в этом городе творится, а? Трактирщики выкидывают менестрелей на улицу, а мальчишки темными ночами нападают на огров!

— Пусти меня! — набрался смелости Кай и дернулся в крепкой хватке Ххара. — Скажите ему, господин менестрель, пусть он меня отпустит. Я матушке скажу! Я… дедушке скажу, он сейчас в ночном карауле!

— Твой дедушка — добрый господин Гас? — тут же поинтересовался Корнелий, очевидно что-то припоминая сквозь пьяный дурман.

— Гур! Мой дедушка — Гур!

— Гур… — наморщился Корнелий. — Наверное, слышал… Неважно. Так объясни, пожалуйста, сначала, добрый господин… как тебя?.. Гхайрл?..

— Кай!

— Ну да, Кай. С чего ты вдруг набросился на моего здоровяка? Он что, тебе ногу отдавил или посмотрел косо?

— Он же огр! — выпалил Кай. — Он огр и… Я не знал, что он ваш… Я думал, он набросился и сейчас вас сожрет!

— Еще интереснее.