– Мне очень жаль, – произносит Элла, наконец нарушая тишину. Она глубоко вздыхает, сквозь ресницы глядя на меня и кусая нижнюю губу.

 Я борюсь с желанием закрыть глаза, чувствуя жгучую боль в сердце.

 – Что случилось? Я думал... – Я прижимаю руку к ее щеке, призывая свой нетвердый голос заткнуться. – Я думал, мы оба этого хотим.

 Она выпускает нижнюю губу, поднимает подбородок с колен и выпрямляется.

 – Так и есть...я хочу...просто... – Она расстроенно выдыхает и хлопает руками о матрас.

 Давление в груди ослабевает и меня охватывает замешательство.

 – Я не понимаю...ты не появилась и не отвечала на звонки...Я подумал, что ты ... – Мне приходится прилагать усилия, чтобы сдерживать себя, ведь одним из моих самых больших страхов является то, что она сбежит и оставит меня одного. Выглядит, наверное, жалко, но я ничего не могу поделать. Не хочу, чтобы кто-нибудь еще исчезал из моей жизни, особенно Элла.

 – Прости, Миша, – произносит она с широко раскрытыми глазами. – Но я не могла говорить с тобой, пока не решу, что именно сказать.

 – Поговорить со мной о чем? – Мой голос срывается от страха, и я откашливаюсь.

 – Поговорить о свадьбе. – Она оглядывается, словно ищет пути отступления, но в конечном счете ее глаза сосредотачиваются на мне. – На днях я разговаривала с твоей мамой – она спрашивала, знаю ли я что ты хочешь на день рождение, и интересовалась, приедем ли мы домой на Рождество.

 Я в удивлении поднимаю глаза.

 – Хорошо, это мило, полагаю... но какое это имеет отношение к пропущенной свадьбе.

 Она уныло вздыхает.

 – Она спрашивала, не назначили ли мы еще дату свадьбы. Я не знала, что ты не сообщил ей о нашем решении пожениться здесь, никого не приглашая.

 Пальцы замерли у нее на щеках.

 – Ты рассказала ей?

 – Сам знаешь, я профессиональная лгунья.

 Я фыркаю.

 – Не совсем, но сейчас мы можем сделать вид, что это так.

 Она качает головой, ее губы дергаются в улыбке.

 – Хватит шутить. Я пытаюсь быть по-настоящему серьезной и откровенной.

 – Ты ... серьезной и откровенной? – с сомнением спрашиваю я, усмехаясь над ней. – В самом деле?

 – Знаю. Это странно. – Она делает паузу, с каждым прерывистым вдохом ее грудь почти вырывается из лифа платья. – Я думаю... – она передвигается, поджимает под себя ноги и встает на колени. – Просто... – Ее ресницы трепещут, когда она смотрит на солнечный свет. – Я даже не знаю, как сказать, – бормочет она.

 Я устремляюсь вперед на кровать, отталкивая громоздкий материал ее платья и приближаюсь к ней.

 – Красавица, что бы это ни было, ты можешь мне сказать. Ты можешь сказать мне что угодно. Ты же знаешь. – Я лишь надеюсь, что это не то, о чем я думаю. Она передумала. И не хочет выходить замуж.

 Она наклоняет голову, и наши взгляды встречаются.

 – Знаю, но мне нелегко. Тебе прекрасно известно, как мне сложно говорить о своих чувствах.

 Я поглаживаю внутреннюю часть ее запястья большим пальцем.

 – Да, но я всегда рядом с тобой. – Я стараюсь сохранять спокойствие, но это тяжело. Она пугает меня до усрачки, тем более, что я понятия не имею, о чем она пытается сказать. Я думал, мы все это оставили позади. День, когда она надела кольцо на палец, стал самым счастливым днем в моей жизни, и я считал, что впереди у меня будет еще много счастливых моментов с ней, но теперь волнуюсь, что поспешил с выводами.