О Свет, она любит Илэйн почти как Ранда – может, и так же, хоть и иначе, – но как обыкновенной женщине состязаться с красивой золотоволосой королевой, которая правит могущественным государством?

– Я не... сержусь, – напряженным голосом промолвил Ранд. И вновь начал ходить туда-сюда. У Мин мелькнула мысль, а не пнуть ли его под зад. И посильнее.

Одна из дверей открылась, впустив морщинистую беловолосую Сорилею. Морра она попросту отстранила. Тот смотрел на Ранда, не понимая, впускать ее или нет. Ранд открыл рот – во всяком случае, вид у него был сердитый, – но в комнату следом за Хранительницей Мудрости вошли пять женщин во влажных от растаявшего снега черных одеяниях – руки сложены, глаза опущены, а глубокие капюшоны скрывают лица. Ноги замотаны в тряпье.

У Мин чуть волосы дыбом не встали. У нее перед глазами затанцевали образы и ауры – вокруг всех шести женщин и вокруг Ранда. Она надеялась, что он забыл о существовании этих женщин. Что, во имя Света, творит эта старуха?

По знаку Сорилеи – лишь клацнули золотые и костяные браслеты – все пятеро торопливо выстроились в ряд на выложенном на полу золотом Восходящем Солнце. Ранд прошелся вдоль ряда, сдергивая капюшоны, холодным взором окидывая лица.

Все женщины в черном были чумазы, волосы свалялись, слиплись от пота. Элза Пенфелл, Зеленая сестра, встретила взгляд Ранда со странным выражением на лице. Несан Бихара, стройная Коричневая, устремила на него пристальный взор. Сарен Немдал, даже грязная, казалась столь красивой, что ее безвозрастность выглядела естественной; она являла собой воплощенную холодность Белой Айя. Белдейн Нирам, добившаяся шали совсем недавно, а потому еще не обретшая печати безвозрастности, неуверенно улыбнулась, но под пристальным взглядом Ранда ее улыбка растаяла. Эриан Боролеос, светлокожая и почти такая же привлекательная, как Сарен, вздрогнула, потом с видимым усилием заставила себя взглянуть в глаза Ранду. Последние двое также принадлежали к Зеленым, и все пятеро были среди сестер, выкравших Ранда по приказу Элайды. Некоторые из них мучили его по пути в Тар Валон.

Иногда Ранд все еще просыпался, мокрый от пота, тяжело дыша и бормоча, что его бьют, что его заперли. Мин надеялась, что взгляд Ранда не предвещает смерти.

– Их называли да’тсанг, Ранд ал’Тор, – сказала Сорилея. – Думаю, теперь они почувствовали свой позор. Эриан Боролеос первая попросила, чтобы ее избивали так же, как тебя, на восходе и закате. А потом о том же попросили остальные. С просьбой согласились. Каждая просит разрешения служить тебе. Tоx от предательства нельзя искупить, – голос ее на миг посуровел; для айильцев предательство и похищение были намного хуже, чем все последующие поступки этих Айз Седай, – но они познали свой позор и желают хоть как-то его искупить. Мы решили предоставить решение тебе.

Мин нахмурилась. Предоставить решение ему? Хранительницы Мудрости редко позволяют кому-то решать за них. Жилистая голубоглазая Хранительница небрежно поправила на плечах темную шаль и смотрела на Ранда так, словно происходящее ее совершенно не интересовало. Но после короткого ледяного взгляда, брошенного на Мин, та вдруг почувствовала уверенность – оброни она неверное слово, и старуха сдерет с нее шкуру. Это было не видение. Просто сейчас она гораздо лучше понимала Сорилею – лучше, чем ей хотелось бы.

Девушка решительно принялась изучать образы, что появлялись и исчезали вокруг пятерых женщин.