– Милорд, – пробормотал Балвер, когда отряд поравнялся с одной из груд битого кирпича. Едва дождавшись кивка Перрина, он повернул своего коня и двинулся в другую сторону, горбясь в седле и плотно закутавшись в коричневый плащ. О сухолицем маленьком человечке Перрин не тревожился даже здесь. Тот ухитрялся вызнать немало полезного и ничуть при этом не пострадать. Должно быть, ему на роду было написано стать лазутчиком.

Выбросив Балвера из головы, Перрин сосредоточился на главной цели. Хватило одного лишь вопроса долговязому юнцу с восторженной физиономией, чтобы узнать, где находится Пророк; опросив троих прохожих, они отыскали купеческий особняк – в четыре этажа, сложенный из серого камня, с беломраморными оконными рамами и лепными украшениями. Масима не одобрял накопительство, но, если предлагали, охотно соглашался жить во дворцах. С другой стороны, Балвер говорил, что Пророк подчас довольствовался ночлегом и в хибаре с протекающей крышей. Пил Масима исключительно воду и, куда бы ни отправился, нанимал в кухарки бедную вдову и не жалуясь ел ее стряпню. По мнению Перрина, для этакого милосердия Пророк слишком многих оставил вдовами.

Здесь толпа, заполнявшая остальные улицы, отсутствовала, хотя у парадного входа скопилось немалое число вооруженных стражников, вроде тех, что встретились на мосту. Они угрюмо воззрились на Перрина – те, кто не ухмыльнулся презрительно. Обе Айз Седай, низко наклонив головы, прятали лица под капюшонами. В воздух поднимался белый парок. Уголком глаза Перрин уловил, как Илайас большим пальцем коснулся рукояти своего длинного ножа, да и сам едва удержался, чтобы не погладить свой топор.

– У меня послание для Пророка от Дракона Возрожденного, – возвестил Перрин. Когда никто из стражников не шелохнулся, он прибавил: – Меня зовут Перрин Айбара. Пророк меня знает.

Балвер предупреждал, что опасно называть Масиму по имени, а также величать Ранда иначе как Драконом Возрожденным.

Услыхав, что посетитель известен Масиме, стражники мгновенно ожили, ошеломленно переглянулись, один вбежал в дом. Остальные пялились на Перрина, точно на заезжего менестреля. Очень скоро из двери вышла женщина. Привлекательная, с сединой на висках, в платье с высоким воротом, она очень походила на купчиху. Масима не выгонял на улицу тех, кто предлагал ему гостеприимство, но их слуги или батраки обычо оказывались в одной из банд, «разносящих славу Лорда Дракона».

– Соблаговолите следовать за мной, мастер Айбара, – спокойно промолвила женщина, – и я отведу вас и ваших друзей к Пророку Лорда Дракона, да осияет Свет его имя. – Хотя голос женщины звучал спокойно, пахло от нее ужасом.

Велев Неалду и Стражам присматривать за лошадьми до их возвращения, Перрин со спутниками двинулся вслед за женщиной. Внутри царил сумрак, горело лишь несколько ламп, и было немногим теплее, чем на улице. Даже Хранительницы помрачнели. Страхом от них, разумеется, не пахло, но и они, и Айз Седай были встревожены, а Грейди с Илайасом насторожились – будто вздыбилась шерсть на загривке и уши прижались. Странно, в запахе Айрама улавливался некий порыв. Перрин надеялся, что тому не взбредет в голову вытащить меч, висевший за спиной.

Женщина провела гостей в большую комнату с коврами. В противоположных концах комнаты жарко пылали камины.