В ожидании, пока соберут разбежавшихся женщин, вроде бы нашлось немного времени порыться в корзинах. Однако, когда Илэйн повернулась к вьючным лошадям, которых уже вели на двор фермы, она заметила Объединяющий Круг. Реанне и ее товарки отдельной группкой вошли на ферму, одни поспешили к лежащим на земле женщинам, другие – к тем, кто стоял разинув рты. Где же тогда Испан? Ах, вот она – между Аделис и Вандене, они держали ее под руки и тащили едва ли не волоком; пыльники Айз Седай развевались у них за спинами.

Седовласые сестры были связаны между собой, и сияние саидар каким-то образом охватывало обеих, но не затрагивало Испан. Нельзя было определить, кто из сестер главный в маленьком кругу и кто удерживает щит, отсекающий Приспешницу Темного, но даже Отрекшимся не пробить его. Айз Седай остановились возле коренастой женщины в простом коричневом платье из шерсти, о чем-то переговорили с ней, причем ту несказанно изумил кожаный мешок на голове у Испан, но она, присев в реверансе, указала на один из беленых домов.

Илэйн сердито переглянулась с Авиендой. Поспешно сунув поводья двум дворцовым конюхам, они заторопились вслед за троицей. Кое-кто из женщин – кто не знал о Родне – пытался их расспрашивать, что, собственно, стряслось; Илэйн отделывалась короткими ответами, перемежая их презрительными хмыканьями и пренебрежительным фырканьем. О, сколь многое она бы отдала за то, чтобы лицо ее утратило возраст!

Когда девушка распахнула простую деревянную дверь, за которой скрылась троица, Аделис и Вандене уже усадили Испан на стул со спинкой из натянутых веревок. Мешок, снятый с головы Испан, лежал на узком столе-козлах, рядом с пыльниками Айз Седай. В комнате было всего одно окно, прорезанное в потолке, и стоявшее высоко солнце освещало комнату. Вдоль стен тянулись полки, уставленные большими медными котлами и белыми глубокими мисками. Судя по хлебному запаху, вторая – и последняя – дверь вела в кухню.

На стук открывшейся двери Вандене резко обернулась, но когда разглядела вошедших, лицо ее разгладилось, приняв безразличное выражение.

– Сумеко сказала, что действие трав слабеет, – заметила Вандене. – Поэтому, наверное, лучше допросить ее, пока она что-то соображает. Кажется, у нас все равно есть время. Нужно бы разузнать, что... Черные Айя, – губы ее скривились от отвращения, – задумали в Эбу Дар. И что им ведомо.

– Раз уж нам об этой ферме неизвестно, сомневаюсь, что они о ней знают, – заметила Аделис, задумчиво постукивая пальцем по губам и разглядывая женщину на стуле. – Но лучше сразу удостовериться, чтоб потом не плакать, как обычно говаривал наш отец.

Она будто рассматривала невиданное животное, создание, существование которого выходило за рамки ее понимания.

Испан кривила губы. Пот градом катился по лицу, темные, с вплетенными бусинками косы растрепаны, одежда – в беспорядке, но, несмотря на затуманенные глаза, она не была настолько уж одурманена.

– Черные Айя... Это гнусная выдумка, – усмехнулась она. В кожаном мешке наверняка было жарко, а пить ей в последний раз давали перед выступлением из Таразинского дворца. – Да как вы вообще посмели заговорить об этом? И обвинять меня! Все, что я делала, было сделано по приказам Престола Амерлин.