– Грешно хвастать, тем более, тут и стран‑то нету, – пробормотал он и бросил косой взгляд на колдуна – не серчает ли за то, что Ичкил так запросто устроился и говорит без особого почтения. Лицо колдуна было безмятежно, не выдавая в нем вообще никаких признаков жизни. Только отсветы костра шевелили на щеках неровные желтые пятна, да тени дрожали в глубоких глазницах. Ичкил приободрился и продолжил тем же спокойным, размеренным голосом. – Любому приличному человеку из степей мерзостно в этом сыром и темном месте. Однако же, пришлось, пришлось мне здесь бывать. Двадцать лет назад пошли мы сюда войной: Великий царь Волуян и три тысячи его лучших воинов. Я тоже. Царь тогда был уже стар, годов шестьдесят, и, увы мне, разумом немного помутился. Наслушался сказок, будто в тутошних лесах прячутся несметные сокровища, чудеса да редкости.

Застыв, Ичкил некоторое время молчал – не то размышлял, не слишком ли смело он отозвался об отце Терманкьяла, не то подумывал о возможности хлебнуть еще глоток браги. Лимбул, с началом рассказа навостривший уши и подвинувшийся ближе, нетерпеливо подстегнул его:

– Ну, а чего дальше‑то было? – речь кочевника он понимал прекрасно и сам мог говорить на его языке. Как много лет назад Сорген получил в подарок от Ргола перстень‑переводчик, так и Лимбул недавно получил от своего покровителя, Девлика, подобную безделицу. Правда, оказалось, что под рукой у того была только женская брошка – цветок с рубиновой серединкой и белыми эмалевыми лепестками. Юноша ни за что не хотел носить его открыто и прицепил внутри, на левый борт куртки. Иногда брошь больно колола его в ребро, но он готов был терпеть это ради понимания всех без исключения языков, кроме тайных слов Черных и Белых.

– Дальше были болота, – степенно ответил наконец Ичкил после того, как смерил Лимбула подозрительным взглядом. Здесь весь лес – сплошные речки и болота; одно в другое переходит. Очень трудно было идти, хотя болота по лету высыхают и пройти по ним можно. К тому же, в одном месте, как нарочно, как мостик, стоит каменная гряда, в точности с запада на восток, поперек болот. Идет на три дня пути, не меньше! Пока мы ее нащупали, несколько человек в болоте сгинули. Наш десятник тоже пропал, а меня на его место поставили. Увы мне! Лучше бы я вообще не ходил! Трудно было. Комары нас так искусали, что у нас лица стали серые, совсем бескровные. Иной раз спящие вовсе не вставали – до смерти их грызли!

Лимбул с сомнением хмыкнул.

– Я пока не заметил тут особо злых комаров. У нас на юге есть места, где посильнее едят!

– Подожди, дойдем до болота! – раздраженно откликнулся Ичкил. – Погляжу, как ты там заговоришь, когда губы опухнут и глаза заплывут.

– Ну‑ну, – опять недоверчиво бросил Лимбул. – Ты давай дальше рассказывай. Или вы комаров испугались и повернули?

– Мы никого не боялись! – с жаром воскликнул Ичкил, приподнявшись на локте. Словно в насмешку, в этот момент его укусили и кочевник стал ожесточенно колотить себя по шее и растирать зудящее место. Девлик шевельнул рукой, отгоняя с помощью магии кровососов подальше от костра и людей. – Наш царь никому не позволял свернуть! Мы прошли по болоту и вступили в чащу, по сравнению с которой эта вот – что твоя степь. Два дня посылали разведку во все стороны, но прохода так и не нашли. Подались напролом, по самым дебрям. На вторую ночь налетели на наш лагерь неведомые страшилища и захватили царя в плен. Проваливайте, говорят, или мы его убьем!

– Так они и говорить умели! – Лимбул бесцеремонно прервал рассказчика и, как учуявший кровь хорек, тянул к нему свой нос. – А как выглядели? Вы их хорошо рассмотрели?

– К чему на них смотреть? Противные небу и солнцу твари, прятавшиеся в тени.