Затянувшись сигаретой и налив полный бокал, я закрыла глаза и постаралась сдержать слезы. Неожиданно дверь распахнулась — и на пороге появилась Юлька.

— Привет, подруга! Ну, как ты, держишься?

— Держусь, а куда деваться, — уныло буркнула я.

— Во сколько начало торжества? — усмехнулась Юлька.

— В три. Там, наверное, народу тьма.

— Да, начали подтягиваться. Послушай, подружка, тебе бы не мешало у гроба немного порыдать, а то уже и так пересуды всякие начались.

— Да пусть хоть языки сточат! — разозлилась я. — Всем хорошо известно, что мы при жизни особого влечения друг к другу не испытывали. А разговоры все равно будут — и от них никуда не денешься. Я плюю на это.

— Разговоры разговорами, а у гроба быть ты просто обязана!

— Я никому и ничем не обязана, а уж тем более Фоме.

Юлька подошла ко мне и обняла за плечи:

— Пойми, милая ты моя девочка, сегодня ты хоронишь своего мужа. Как бы ты к нему ни относилась, тем не менее Фома был твоим мужем. Поэтому ты должна выглядеть достойно, а то не по-людски как-то получается. Провожающие не поймут.

— Странная ты женщина, Юлька! Я всегда тебе поражалась. Послушать тебя — так то, что я его на тот свет отправила, это по-людски, а то, что у гроба слезы лить не хочу, это не по-людски.

— Вот здесь ты, дорогая, в корне не права. Ты его не убивала! Он сам пошел ночевать в гараж, никто его на аркане не тащил! Залез в свой «мерседес» и уснул при включенном моторе. Результат налицо — отравился угарным газом. Твой Фома не один такой умный — куча людей на тот свет таким макаром отправилась.

— Так-то оно так. Но это я его ночевать не пустила. Он и свалил в гараж.

— Ерунда! Никакой необходимости ночевать в гараже не было! Мог бы и к бабе какой-нибудь поехать, к примеру. Уж баб-то у него пруд пруди! Да и вообще, можно подумать, у него мало мест, где можно перекантоваться не без пользы для себя.

— Ой, и не говори! Трудно, что ли, было у какой-нибудь проститутки зависнуть или на городскую квартиру уехать? В крайнем случае, люкс в гостинице мог бы снять. Я по большому счету своей вины не чувствую.

— Конечно, потому что ее нет. Ты сама всегда ждала этого конца. Мы-то с тобой прекрасно знали, что это когда-нибудь произойдет, только не рассчитывали, что так скоро и именно таким способом. Теперь ты хозяйка этой империи! Ты же ведь давно уже этим бредила. Фома твой скурился и скокаинился! Он уже не мог управлять своей бригадой, тем более что в последнее время жил только твоим умом. Собственных решений он принимать не мог, мозгов не хватало. Хозяйкой всегда считали тебя. А теперь ни у кого не возникнет лишних вопросов. Всё встанет на свои места — так, как оно и должно быть. Пошли, милая, люди ждут.

— Ну, пошли…

Я допила виски, повязала черную косынку, взяла Юльку под руку и отправилась к провожающим. Пришлось сделать скорбное лицо, пожимать руки и принимать соболезнования.

Дом был полон народу. Я знала, что стоянка не смогла вместить такого сумасшедшего количества «ауди», «вольво», «мерседесов», «БМВ» и прочих машин, — пришлось перекрывать проезд. О том, что движение перекрыто, сообщали по телевизору.

— Ты только посмотри, здесь весь цвет общества собрался, — шепнула мне на ухо Юлька. — Фома бы из гроба выскочил как ошпаренный, если бы увидел, сколько народу с ним пришло проститься.