— Между прочим, в тот первый день вы сами заставили меня поесть.

— Тогда мне было не до долгих рассуждений. Еще немного — и ты бы отправилась на тот свет. Заставив тебя поесть, я выиграл немного времени, чтобы разобраться в том, что произошло с тобой. Сейчас ты встала на путь исцеления, и, по-моему, ты вполне в состоянии решать сама за себя. Я могу дать тебе совет, но ты свободна — следовать ему или нет. Так что решение о необходимости столь болезненного исцеления ты вовсе не обязана принимать сию секунду.

Пакс подобрала с земли какой-то прутик и стала машинально выкапывать им аккуратные круглые ямки. Ряд этих ямок выстроился возле ее ног, затем еще один, и еще. В какой-то момент Пакс представила их себе, как схему боевого строя. Помотав головой, она одним движением смахнула этот чертеж.

— Тогда скажите, — обратилась она к колдуну, — как вы думаете: попросить вас исцелить меня прямо сейчас или еще подождать?

— Я предложил бы тебе такой совет: спроси сама себя, доверяешь ли ты мне; спроси, доверяешь ли ты сама себе; верит ли твой разум в то, что твое тело выдержит новую лавину боли. Спроси себя, нужно ли тебе все это. Может быть, этот шанс излечиться вовсе не привлекает тебя? Ведь если ты по-прежнему собираешься украсить своими костями один из окрестных холмов, то, смею тебя заверить, какой-нибудь орк или стая волков будут счастливы помочь тебе в исполнении этого решения.

Подумав, Пакс чуть слышно произнесла:

— Я сама не знаю, чего хочу.

— Понимаю, — кивнул киакдан.

— Нет, я не совсем правильно выразилась, — поправила себя Пакс. — Я уверена в том, что хочу выздороветь, если это, конечно, возможно. Если все дело в том яде, которым отравлены мои раны, то, разумеется, я попрошу вас попытаться залечить их — любой ценой.

Остаток дня они провели, собирая в роще травы и цветы, необходимые киакдану для ее исцеления. Большинство этих растений были незнакомы Пакс. Колдун не слишком подробно объяснял ей их предназначение. В основном он лишь указывал пальцем на тот или иной росток или побег и говорил, как тот называется. Вечером, оставив Пакс в доме, киакдан ушел в город за едой. Вернулся он не один: поваренок из харчевни помог ему принести все, что было куплено киакданом. Пакс услышала голос мальчишки за дверью. Рассчитавшись, киакдан отослал поваренка обратно в город. Лишь когда мальчик скрылся за поворотом тропинки, он велел Пакс открыть дверь и занести корзины в дом.

— Нам потребуется много еды, — объяснил он, — на несколько дней. Я же проведу день натощак. Зато еда понадобится мне во время лечения. Иначе у меня просто не хватит сил. — Кратко объясняя это, он распаковал несколько буханок хлеба, окорок, нарезанную баранину, вареные яйца и другие продукты.

Следующий день показался Пакс целой вечностью. Она уже привыкла к долгим прогулкам по лесу, и сидеть взаперти оказалось для нее сущей пыткой. Какое-то время она убила на то, чтобы выкупаться и вымыть голову. Чем занять себя дальше, она не представляла. Слоняясь из угла в угол, Пакс совершенно забыла о привычном втором завтраке в полдень. Где-то во второй половине дня желудок напомнил ей о том, что неплохо бы подкрепиться, а оставленные на столе ветчина, хлеб и сыр оказались как нельзя кстати. Когда день стал клониться к вечеру, Пакс забеспокоилась, придет ли киакдан к ужину. Дверь в его личную комнату была закрыта весь день. Постучать туда она, естественно, не осмеливалась. Но в то же время ей казалось, что ужинать без него было бы невежливо.