— Уж чего-чего, а опасностей на твою долю выпало предостаточно. Ну ладно, ты уж особо-то не переживай. Посмотри на себя: какая из тебя крестьянская жена? Если уж человеку втемяшилось стать воином, лучше ему в этом не перечить. Согласись: даже сейчас, после всего, что с тобой случилось, выйти замуж за хозяина свиной фермы и жить тихой жизнью — это, прямо скажем, не по тебе.

— Конечно. Только теперь я стала бы плохой крестьянской женой уже по другой причине.

— Справедливо подмечено, — согласился киакдан. — И я думаю, жизнь твоего свиновода — как там его звали? — оказалась счастливее с любой другой женщиной, которую он взял себе в жены.

Ферсина Амбейссона Пакс не вспоминала уже много лет. Она даже не задумывалась над тем, на ком он мог жениться, когда она сбежала. Сейчас ей не без труда удалось восстановить в памяти его круглое, добродушное, покрытое ранними морщинами лицо. Выглядел он, как ни странно, совсем как Сабен, только рыжий.

— Надеюсь, ему повезло с женой, — искренне сказала она.

— Хороших жен в мире немало, — ответил колдун и перевел беседу на другую тему.

Разговор о прошлых годах жизни Пакс занимал теперь каждый день по несколько часов. Она рассказала киакдану о своих первых днях в роте герцога Пелана, о первых друзьях, появившихся у нее среди сослуживцев, о неприятной истории, случившейся у нее с Коррином и Стефи. Этот случай заинтересовал магистра гораздо больше, чем Пакс могла предположить. Он вызнавал у нее все новые и новые детали этого скандального инцидента, причем зачастую расспрашивал о том, что, с точки зрения Пакс, не имело никакого отношения к делу.

По ходу этих разговоров прошлое Пакс становилось для нее более ясным. Смутные образы превращались в воспоминания о реальных событиях. Она вновь восстановила мысленную связь между собой сегодняшней и той непоседливой Девчонкой, любительницей приключений, не дававшей скучать ни родителям, ни старшим братьям. Постепенно, шаг за шагом она мысленно доросла до самой себя в юности, когда, еще неопытной, но столь же упрямой девушкой, она сбежала из дома, чтобы стать наемным солдатом. Пришел черед и освежить в памяти первые сражения бок о бок с надежными товарищами по роте герцога. Вот там, в те годы, она и была, пожалуй, по-настоящему самой собою — дерзкой, целеустремленной, решительной и умеющей хранить верность единожды данной присяге. Тогда она начала замечать, что в людях одни и те же черты характера могут проявляться в качестве их сильных сторон и в качестве их слабостей — все зависит от конкретной ситуации. Присягнуть на верность герцогу Пелану означало стать членом братства благородных воинов. Оказаться в начале воинского пути в каком-нибудь полубандитском отряде беспринципных псов войны означало раз и навсегда пустить свою жизнь по другому руслу.

Как-то раз, прогулявшись по роще и присев на залитой солнцем поляне, Пакс обратилась к киакдану:

— Раньше мне никогда не приходилось думать о выборе. Я решала для себя: этот человек хороший, а этот плохой. Третьего было не дано. Пелан пытался объяснить мне, что я не права, но тогда я по-настоящему его не понимала. Лишь намного позже до меня стало доходить: в жизни нужно решать, кому можно доверять, а кому нет. Решать каждую секунду, оценивать каждый свой поступок — правилен он или нет.

Колдун кивнул:

— Для воинов это самое трудное дело. Ты сама знаешь, Паксенаррион: воинам приходится учиться подчиняться, причем подчиняться, не задавая вопросов. Очень часто на вопросы просто нет времени. Вот почему некоторые из нас — я имею в виду киакданов — не хотят иметь дела с воинами. Многие из тех, кто избрал этот путь, оставаясь верными присяге, утрачивают способность самостоятельного выбора между добром и злом. Таким образом вольно или невольно они выступают на стороне хаоса, а не порядка.