Хотя проблемы с Оковами не беспокоили Шибана. Эта боль была чистой, и воин понял, что она не мешает ему медитировать.

«Возможно, я всегда был на это способен, – подумал он. – Просто плохо старался».

С обратной стороны двери раздался звон.

– Войдите, – сказал он.

Вошла Илья Раваллион, и Шибан поднялся, приветствуя ее поклоном.

– Сы, – обратился хан. – Мне не сказали, что вы с нами.

Илья посмотрела на вещи Джучи.

– Кал дамарг завершен? – спросила она.

– Да.

Илья подошла и села на скамью с кожаным сиденьем напротив фрагментов доспеха. В тусклом свете она почти напоминала привидение, потускнев от возраста и забот. Обивка скамьи даже не прогнулась под ее весом.

– Они заботились об убранстве своих покоев больше нас, – сказал Шибан, подойдя к стойке из красного дерева, на которой стояли хрустальные бокалы и кувшины с вином.

Илья осмотрела пышное убранство каюты убитого префектора и презрительно скривила губы.

– Тебе не кажется, что из всех предателей они – самые отвратительные.

– Не буду спорить. Лучше расскажите, как у вас дела? Как вам новый флагман?

Илья попыталась улыбнуться, но попытка вышла слабой.

– Со мной разговаривал Есугэй. С пустотной станции. Ты знал об этом? Я не знаю, зачем он это сделал, но теперь все время думают об этом. Кажется, он хотел, чтобы я выжила. Не могу сказать, что согласна с ним.

– Непривычно слышать такие слова от вас.

– Да, ты прав, но я чертовски устала, а на душе тошно. Возможно, мне станет лучше. Может быть, на Терре есть лекарство от наших недугов.

– Может быть.

Шибан потянулся за бокалом, налил немного вина и предложил женщине.

– Это не опасно? – с сомнением спросила она.

– Оно ударит вам в голову, – ответил он. – И только.

Илья взяла бокал дрожащими руками и сделала большой глоток.

– Я буду скучать по нему, Шибан, – вдруг сказала генерал сдавленным голосом.

– Я тоже.

– Ты знаешь, что он с теплотой относился к тебе.

Шибан улыбнулся.

– Он относился так ко всем.

Но это было неправдой. Именно Таргутай Есугэй забрал его из степей, он провел хана через Вознесение, и гордо наблюдал невозмутимым золотистым взором за его возвышением в Легионе.

– Вас утешит, если я скажу, что вы были правы? – спросил Шибан. – Я говорю о Торгуне. Мне сказали, что он остался на «Буре мечей». И что к этому приложили руку вы.

– Привычка, приобретенная на Просперо.

– Мне горько, что он сражался один.

Илья покачал головой.

– Не горюй. Я видела его перед отбытием. К тому времени он уже смеялся.

Шибан склонил голову.

– Приятно слышать.

От этого она еще сильнее задрожала и допила вино.

– И что теперь будет с нами?

Она поставила кубок и потянулась к руке Шибана. Это было инстинктивное, почти детское движение. Генерал сжала пальцами перчатку воина.

– Я завидую им обоим, – сказала она. – Это ведь стыдно? Но это правда.

Шибан отреагировал неуклюже, не зная, как ответить на неожиданный жест смертной женщины. В конце концов, он накрыл ее руки своей ладонью, двигаясь в доспехе насколько возможно аккуратно.

– Мы выжили, – сказал он. – Это вполне можно счесть победой.

– Ты так считаешь? – спросила она, глядя на него с отчаянием на хрупком лице. – Скажи честно, это так?

Он не мог лгать ей. И не мог лгать себе.

– После всего, что произошло, мы остались собой, – сказал он ей. – Есугэй назвал бы это победой.