– Еще раз повторяю – ты несешь какой-то бред. Придумываешь про меня всякие мерзости. И ради бога, перестань вопить на всю деревню!

– Или что? Сказала же – насквозь тебя вижу. Я не дура. Значит, последняя сбежала? Ну, кто следующий?

– Уйди с глаз моих.

– И не надейся! На этот раз не отступлю! Проваливай из моего дома! Понял? Проваливай! Не позволю и дальше меня позорить!..

Встряхнув головой в попытке отогнать неприятные воспоминания, Лео отошла от окна. Все, хватит с нее. Это было много лет назад. Может быть, она что-то перепутала. Интонации Лео запомнила точно – голос мачехи сочился ядом, а голос отца – презрением. А что касается содержания разговора, тут Лео была не уверена. Но здесь, у окна, слова будто сами собой запрыгнули в голову. Лео помнила, как больно было слышать гадости, которые мачеха кричала про маму, но до всего остального ей тогда не было дела. Обычная ссора, у них такие по сто раз на дню. Однако, если Лео ничего не перепутала, что означали обвинения мачехи?..

С первого дня в Литтл-Мелем Лео поняла, что эта женщина презирает ее, но быстро научилась не обращать внимания на ее выпады. А вот родная мама Лео была хорошая и веселая. При воспоминании о тех давних оскорблениях у Лео кольнуло сердце. В детстве она была уверена, что папа любит маму, потому что с ней он смеялся и выглядел счастливым. С тех пор как мама умерла, Лео ни разу не видела на лице у папы такого выражения. Впрочем, теперь Лео старалась вообще на него лишний раз не смотреть – с того дня, как привез ее сюда. Папа никогда не утешал Лео, если она плакала. Только Элли пыталась ее как-то ободрить, но сразу после приезда Лео сторонилась сестры.

Лео склонилась над сумкой, достала лэптоп и открыла папку под названием «Отец». Правильно Лео запомнила этот разговор или нет, она собиралась записать его и сохранить. Мать Элли сказала, что отец умер, но Лео была на сто процентов уверена – это неправда. Элли тоже никак не могла в это поверить и по сей день надеялась, что однажды он снова появится на пороге. А иначе зачем жить в доме, пробуждающем столько мрачных воспоминаний?

Ради сестры Лео поклялась узнать, куда ушел папа, а главное – почему ждать его возвращения бесполезно.

Глава 9

Спускаясь по широкой лестнице собственного особняка Эдвардианской эпохи, Фиона Аткинсон посмотрела в большое зеркало, висевшее около входа в столовую. Цвета платья, ярко-синий с изумрудно-зеленым, идеально оттеняли загар, асимметричный подол, поднимавшийся от середины голени до середины бедра, выставлял напоказ безупречные ноги. Фиона тщательно подготовилась к предстоящему вечеру, не обойдя вниманием ни одной детали. А короткие светлые волосы просто сияли. Во всем, что касается мелирования, Марко – настоящий гений. Единственное, что немного беспокоило, – обувь. Элли непременно потащит всех на экскурсию по саду, а в этих туфлях Фиона по земле разгуливать не намерена.

Сегодня всеобщее внимание ей обеспечено. Как раз этого Фиона и добивалась, а особенно ее интересовало внимание одного конкретного человека – если он, конечно, придет. Но уточнять у хозяев не хотелось. Не годится, чтобы Макс и Элли заметили ее повышенный интерес.

– Чарльз, я готова, – объявила Фиона, впорхнув в комнату в облачке духов Hermes’ 24 Faubourg. – Ну как? – спросила она, приняв эффектную позу и положив руку на бедро.

Чарльз стоял у окна, глядя на их безупречно ухоженный сад. В руках стакан чего-то бесцветного. Явно не воды. А уж вырядился совсем не по случаю – темно-синий костюм в тонкую полоску и красный галстук. Чарльз повернулся к Фионе. Темные волосы были зачесаны назад и открывали широкий лоб, а кустистые брови почти сходились над маленькими карими глазками, придавая лицу вечно растерянный, озадаченный вид.