Данила, спрыгнув с «табуретки», помотал головой. После стремительной гонки по улицам Москвы его слегка мутило. Водил Момент так же безбашенно, как и жил: газ до отказа, а там поглядим… За ними гнались то ли две, то ли три тачки. «Табуретка» сильно проигрывала им в скорости, зато конкретно превосходила в маневренности. Ну и по отмороженности водителя, разумеется. Момент нырял в какие-то подворотни, срезал через дворики, один раз прокатился по лестнице, запрыгивал на тротуары, проскакивал на красный свет — словом, ни один нормальный человек за ним не угнался бы. Сам он от такой езды явно получал удовольствие.

— Ф-фух, — выдохнул Данила. — Ну ты и гоняешь…

— А то! — расплылся в ухмылке Момент. — Только сдается мне, все это без толку. Ну удрали мы от них раз, удрали два. Ну три раза удерем. А потом нас, бро, возьмут за жопу и спросят: чё это вы такие шустрые? Не хотите ли присесть лет эдак на двадцать?

— Тебя, может, и посадят, а меня сразу в расход пустят.

— Блин, бро, да кого ж ты так достал? Может, тебе того, валить вообще из Москвы, да и из России? Уедешь себе на Мадагаскар, а там тепло, пальмы, лемуры и черные бабы…

— Нет. Рано еще валить. Мы еще подергаемся…

— Ты за себя говори. А то чё-то я задергался уже тебя из дерьма вытаскивать. Ты мужик хороший, но, блин, бедовый. Карма у тебя, наверное, испорчена неправильным образом жизни.

Данила посмотрел в глаза Моменту и подумал: «Ну да, верно, ему-то чего рисковать? Он вольная птица, сегодня здесь — завтра где-то совсем далеко. Это я, дурак, столько лет на госслужбе корячился, чтобы меня свои же завалить пытались. В благодарность, так сказать…»

— Помолчи минутку, а, Геша? Мне надо подумать.

— Это сколько угодно, бро! — согласился Момент и с готовностью начал сворачивать косяк. — Думать — не мешки ворочать, спина не заболит.

Итак, расклад такой. Все хотят убить Данилу Астрахана. Данила Астрахан против. Перестрелять всех желающих не получится — патронов не хватит. Значит, надо подбираться к главному, то бишь к гниде Ротмистрову. Но если просто убрать Ротмистрова (сложно, но можно), желающих убрать Данилу станет в два раза больше… и законный повод у них будет в два раза законнее. Потому что мнимый дезертир и террорист Астрахан сразу превратится в настоящего. Шутка ли — завалить генерал-майора МАС!

Значит, предварительно надо обелить свое имя. Свое и погибших товарищей: Лазебного, Нечипоренко, Белова. Чтоб хоть семьи нормальную пенсию получили — как семьи погибших при исполнении, а не бандитов.

Оправдать Астрахана может только Влада-Бестия. Один свидетель — мало, очень мало, но хоть что-то. И к кому ее вести для дачи показаний? (Вопрос о том, захочет ли Влада давать показания о произошедшем в лагере Фиделя, оставим на потом.) Папаша отпадает — как был всю жизнь хитрожопой гнидой, так и остался. Да и мелковат профессор Астрахан. На тех, кто выше Ротмистрова, выхода нет. На ближайшее его окружение — тоже. Надо искать кого-то ниже Ротмистрова — либо интригана, желающего генерал-майора подсидеть, либо честного вояку, еще не коррумпированного…

«Боже, как я все это ненавижу, — с тоской подумал Данила. — Всю эту подковерную возню, грызню и интриги… Вся система прогнила насквозь. А если отказываешься гнить вместе с ней, она тебя растворит в себе».