— Ну и что? Нам-то проще. Уничтожим весь отряд.

— Они всего лишь дети!

— Будет уроком для старших Патунга — пусть следят за своими отпрысками.

Сквозь накатывающиеся приступы «Смятения Духа» я следил за беседой. Неужели… Что если… Маджа… Товарищи… Но любой росток надежды тут же смывала лавина страха, отчаяния и желания умереть. Почти не владея собой, снова подал голос:

— Убейте же меня поскорее.

После недолгого молчания Рено решился:

— Мы не можем атаковать отряд Маджи.

— Почему? — злобно спросил Рангат.

— Инно и другие братья не согласятся.

— Они обязаны исполнять твои приказы.

— Инно признает требование Маджи справедливым. А если узнает, что мы хотели покалечить Самирана, то вообще попрётся к Патунга просить прощения.

— Экий же он болван.

— Он славный воин и герой.

— Я и говорю.

— Вот поэтому я пока что против начала войны с Патунга.

Но Рангат настоял:

— Всё равно, брат Рено, ты должен приказать Инно атаковать Маджу. Ты же самый старший нашего рода? Ты же грозил, что можешь даже меня сделать челядинцем своего челядинца? Или это были пустые слова?

— Успокойся, брат, — вмешался Олигарх. — Рено прав. Надо как можно скорее избавиться от этих подручных. Надо вернуть Самирана.

— Я хочу отомстить ему ещё с того случая, когда он ограбил меня, погрузив в сон.

— Нет.

Рангат взбесился и затопал ногами. Даже до меня, валявшегося на полу, долетели брызги его слюны:

— Вот из-за этого Патунга и нагоняют нас на Всеобщем Пути! Они не верят ни в какие дурацкие сны! Они уже сравнялись с нами, а вы всё осторожничаете. Наглые требования Маджи — хороший повод убить её и весь отряд. А потом заняться остальными Патунга. Пора оттеснить этих наглецов на обочину Всеобщего Пути. И если Инно почему-то не согласится выполнять своё предназначение, то он недостоин быть старшим славного рода Кохуру.

— Тише братья, — властно сказал Рено. — Малец хоть и обмочился от страха, но всё слышит.

— Тогда я отрежу ему уши, — заявил Рангат. — И естество тоже. Всё это искромсаю на мелкие кусочки, вложу ему в ладони и, так уж и быть, отпущу на волю. Пусть целитель его отряда попытается разобраться что где и склеить всё как было.

— Убейте меня, умоляю, — всхлипнул я против своей воли.

— Ты очень грозен, брат, — насмешливо согласился Рено. — Жаль, что ты забросил воинское предназначение и отрастил брюхо, валяясь на ложе в Совете Правителей.

— Когда мы ударим по дворцу Патунга — я буду в первых рядах!

— А вот этого, пожалуйста, не надо. Ты только помешаешь настоящим воинам.

— Братья, — возвысил голос Рено. — Хватит разговоров. Позовите целителя. Надо вернуть жизнь этому мелкому негодяю и отпустить к Мадже.

Давление всех озарений резко ослабло. Я смог сесть на полу. Подо мной было мокро. По лицу текла кровь, даже не знаю откуда, кажется из всех сотен трещин, на которые моё лицо разлетелось после одного единственного удара Рено.

Если мои силы кое-как восстановились, то воздействие «Смятения Духа» продолжалось. Я вспомнил, что это озарение имело скверные последствия в виде внезапных флешбэков. Вот и сейчас нет-нет на меня наваливался беспричинный страх и желание заползти в тёмный угол, свернуться там калачиком и рыдать, умоляя то о смерти, то о пощаде.

Рено снова смотрел на меня ласковым и безмятежным взором. Олигарх отвернулся, призывая какого-то человека в маске. Прорицателя нигде не видно, видать, расстроился, что его «Пророческий Сон» не так поняли.

Рангат был распалён и зол.