Между тем Шейн продолжал в безмолвии сидеть у неподвижного тела Марии. Еще раньше он взял с других носилок одеяло и прикрыл ее всю, кроме лица. Казалось, что она просто без сознания, а не мертва. В голове у него по-прежнему была пустота, и в душе он уже некоторое время ощущал ту же пустоту. Единственная мысль, пришедшая к нему, была о том, что это он убил тех, кто лежал перед ним на площади, и, следовательно, он, должно быть, убил также Питера и Марию.

Прошло несколько минут. Внезапно кто-то стал кричать на него, и его буквально вытолкали из машины.

– …Держись отсюда подальше, а?

Появились двое в белых халатах. Это они оттащили его от Марии и вытолкали из машины. Теперь они суетились около Марии в каком-то нечестивом ритуале, подключая ее электрическими проводами к прибору с экраном, по которому бежала, подпрыгивая, полоска света. Сняв с нее одеяло, они стали заворачивать ее в какой-то бесконечный тяжелый бинт. Один из них засовывал что-то ей в рот, будто пытаясь забить этот предмет ей в глотку.

– Прекратите! - заорал Шейн, пытаясь забраться обратно в машину, чтобы остановить их, когда вдруг его схватили сзади и стали заворачивать руки за спину. Любая попытка двинуться вперед вызывала мучительную боль в локтях.- Отпустите меня!

– Не пускайте его сюда! - сказал один из людей в белых халатах, не поворачивая головы.- Есть шанс - не считая сломанной ноги, думаю, она просто переохладилась…

– Пойдем с нами, друг,- сказал один из полицейских, и боль в руках усилилась, что заставило Шейна отвернуться от открытой двери машины.

– Подождите! Нет! - выкрикнул Шейн.- Вы хотите сказать, она жива? Есть шанс?

– Пойдем с нами,- сказал полицейский, и оба они повели его прочь.- Нам надо увести тебя отсюда.

– Но я должен остаться и выяснить, жива ли она! - Шейн едва не плакал.- Это Мария. Она… она моя жена!

Полицейские замедлили шаг на секунду и посмотрели мимо Шейна друг на друга.

– Не имеет значения,- пробубнил тот, который еще не говорил.- Это для твоей безопасности. Нам надо увести тебя отсюда, пока не настигла толпа. Ты знаешь, что они с тобой сделают, раз ты вот так одет?

Шейн совершенно забыл, что на нем по-прежнему форменный комбинезон из Дома Оружия.

– Это неважно,- сказал он, пока они подходили к патрульной машине.- Неважно, что произойдет со мной. Говорю вам - мне надо знать, жива ли она!

Он открыл последнюю карту.

– Вы что - не понимаете? - вымолвил он.- Я - Пилигрим, Пилигрим!

– Конечно. Конечно, Пилигрим…- Один из полицейских затолкал его в заднюю часть патрульной машины и залез вслед за ним, а другой сел за руль. Через мгновение они уже ехали, удаляясь от площади, от Марии, направляясь в центр Миннеаполиса.

Они продержали его в тюрьме почти десять часов. В конце этого срока в коридоре послышались шаги и показался мистер Шеперд - все еще в сером странническом плаще - вместе с одним из тюремщиков, который выпустил Шейна, выказывая благоговение.

– Мария! - было первое слово, которое Шейн сказал Шеперду.- Мне надо знать, жива ли она…

– Жива,- подтвердил Шеперд.- Сейчас мы отвезем вас в больницу. Сожалею о случившемся. Предполагалось, что на площади все время будут дежурить наши люди на случай, если вам все же удастся вырваться, но что-то, вероятно, пошло не так. Мы это выясним позже…

Шейн не обратил внимания на то, что Шеперд пытался ему рассказать дальше. По сути дела, все для него было как в тумане, до того момента, когда он попал в больницу, в ту палату, где лежала Мария под белой простыней, с массивной гипсовой повязкой на левой ноге. Она слабо улыбнулась ему. Он пробыл с ней всего несколько секунд, до того как медсестра и Шеперд - по разным соображениям, но единодушно - буквально вытолкали его из палаты.