– Согласен,- сказал Лаа Эхон,- но в то же время не могу поверить, что невозможно обучить других зверей вещам, доступным группе используемых вами переводчиков. Эта мысль улетучивается перед лицом логики и разума. Чего гипотетически недостает тем, которые, из вашего опыта, неспособны к обучению четкому применению истинного языка?

– Каков именно тормозящий фактор, нам так и не удается узнать,- ответил Лит Ахн.- Не желаете ли допросить представленного нами зверя?

– Допросить зверя? - переспросил Лаа Эхон; опытность сделала Шейна достаточно восприимчивым, чтобы уловить реакцию шока и удивления и не только у Лаа Эхона, но и у остальных присутствующих.

– Как вы говорили,- ответил Лит Ахн,- нет вреда в том, чтобы рассмотреть любую возможность; а этот зверь действительно способен выдать вам некоторую информацию или свои соображения.

– Это предложение…- Лаа Эхон колебался, очевидно подыскивая для выражения своей мысли слова, которые не воспримутся как оскорбление Первого Капитана, но все же смогут выразить его реакцию на такое предложение,- притянуто за уши.

– Что вы теряете? - вымолвил Лит Ахн, и за столом послышался гул одобрения. Лаа Эхон внешне не изменился, но Шейн догадался, что миланский командующий кипит от гнева. Он повернулся, и его глаза встретились с глазами Шейна.

– Зверь,- сказал он,- можешь ли ты представить нам какую-либо информацию по вопросу о том, почему большинство из твоего вида не могут быть обучены говорить на истинном языке так же хорошо, как научился ты сам?

– Безупречные господа и дамы,- голос Шейна пискливо и странно прозвучал в собственных ушах после густых голосов сидящих за столом,- для нашего вида характерно то, что в течение первых лет жизни, когда наши детеныши учатся говорить, их способность к обучению необычайно велика. В годы как раз перед приходом безупречной расы было принято, чтобы наши дети изучали четыре-пять различных вариантов нашего языка одновременно, но эта способность теряется для большинства зверей, достигших возраста пяти-восьми лет. Только некоторые счастливчики сохранили эту способность, и именно из этих некоторых был образован Корпус курьеров-переводчиков.

Последовала молчаливая пауза - долгая пауза.

– Не думаю, что безоговорочно готов поверить этому без объективных доказательств,- произнес Лаа Эхон.- Хорошо известно, что в отличие от нас подчиненные расы привычны ко лжи. Более того, даже если они не лгут сознательно, они могут быть невежественными или суеверными. Только что высказанное этим зверем утверждение о том, что способность к обучению языкам у его расы в основном теряется после первых пяти - восьми лет жизни, может быть ложью, следствием невежества или просто верой в предрассудок, не имеющий под собой основания.

– Я,- мрачно произнес Лит Ахн с дальнего конца стола,- склонен верить этому Шейну-зверю - так его зовут. Я часто общался с ним на протяжении последних двух лет и всегда считал его правдивым и лишенным невежественности и совсем не суеверным… даже в том смысле, как это слово понимается нашей расой.

– Тогда, если то, что говорит этот зверь,- правда,- вставила Маа Алин,- нет смысла проводить ваш эксперимент, Лаа Эхон.

Лаа Эхон повернулся к ней.

– Разве планы безупречной расы когда-либо составлялись или менялись на базе сведений, предоставленных кем-либо из подчиненной расы? - сказал он.- Я не собираюсь проявить непочтительность к Первому Капитану, однако факт остается фактом: зверь может ошибаться или может не знать того, о чем мы толкуем. Едва ли можно принимать какое-либо решение исходя из неподтвержденной веры в его возможную правильность.

– Весьма справедливо,- пробормотала другая особа женского пола, не выступавшая до сих пор.- Справедливо.

– Тем не менее сказанное здесь предполагает одно,- сказал Лаа Эхон,- а именно то, что нам надлежит немедленно начать обучение некоторых из молодых зверей истинному языку, на тот случай, если этот зверь прав.